|
11. Злоключения Дигори и
его дядюшки
Вам может показаться, что звери были очень глупы, раз они не сумели
сразу понять, что дядюшка принадлежит к одной породе с извозчиком и двумя
детьми. Но не забудьте, что об одежде они не имели никакого представления.
Платьице Полли, котелок извозчика и костюмчик Дигори представлялись им
такой же частью их обладателей, как на зверях - мех или перья. Если б не
Земляничка, никто из них и в этих троих не признал бы одинаковых существ.
Дядя же был куда длиннее детей и куда более тощим, чем извозчик. Носил
он черное, за исключением белой манишки (несколько утратившей свою белизну),
и седая грива его волос (порядком растрепавшаяся) была совсем не похожа
на шевелюру остальных людей. Не мудрено, что звери совсем запутались. К
довершению всего, он вроде бы и говорить не умел.
Правда, он попытался произнести несколько слов. В ответ на речь бульдога,
которая показалась дядюшке рычанием и лаем, он протянул вперед свою дрожащую
руку и кое-как выдохнул:
- Собачка, славненькая моя...
Но звери поняли его не лучше, чем он - их. Вместо слов они услыхали
только слабое бульканье. Может, оно было и к лучшему. Мало кому из моих
знакомых псов, и уж тем более говорящему бульдогу из Нарнии, нравилось,
когда их называли «собачкой». Вам бы тоже не понравилось, если б вас называли
«малышом».
И тут дядюшка Эндрью свалился в обморок.
- Ага! - сказал кабан. - Это просто дерево. Я с самого начала так подумал.
Не забудьте, этим зверям никогда не доводилось видеть не только обморока,
но и просто падения.
- Это животное, - заключил бульдог, тщательно обнюхав упавшего.
- Несомненно. И скорее всего, той же породы, что и те трое.
- Вряд ли, - возразил один из медведей. - Звери так не падают. Мы же
- животные. Разве мы падаем? Мы стоим, вот так. - Он поднялся на задние
лапы, сделал шаг назад, споткнулся о низкую ветку и повалился на спину.
- Третья шутка, третья шутка, третья шутка! - заверещала галка в полном
восторге.
- Все равно я думаю, что это дерево, - настаивал кабан.
- Если это дерево, - предположил другой медведь, - то в нем может быть
пчелиное гнездо.
- Я уверен, что это не дерево, - сказал барсук. - По-моему, оно пыталось
что-то сказать перед тем, как упало.
- Ни в коем случае, - упрямился кабан, - это ветер шелестел у него
в ветках.
- Ты что, всерьез думаешь, что это - говорящий зверь? - спросила галка
у барсука. - Он же ни слова толком не сказал!
- Все-таки мне кажется, что это зверь, - сказала слониха. Ее мужа,
если вы помните, вызвал к себе совещаться Аслан. - Вот на этом конце белое
пятно - вполне сойдет за морду. А эти дырки за глаза и рот. Носа, правда,
нет. Но, с другой стороны, зачем же быть узколобыми? Многие ли из нас могут
похвастаться настоящим носом? - и она с простительной гордостью прошлась
глазами по всей длине своего хобота.
- Решительно возражаю против этого замечания, - рявкнул бульдог.
- Слониха права, - сказал тапир.
- Вот что я вам скажу, - вступил ослик, - наверное, это обычный зверь,
который просто думает, что умеет разговаривать.
- А нельзя ли его поставить прямо? - вдумчиво спросила слониха. Она
обвила обмякшее тело дядюшки Эндрью хоботом и поставила вертикально, к
несчастью, вниз головой, так что из его карманов вывалились два полусоверена,
три полукроны и монетка в шесть пенсов. Это ничуть не помогло дядюшке.
Он снова повалился на землю.
- Ну вот! - закричали другие звери. - Никакое это не животное. Оно
совсем неживое.
- А я говорю, животное, - твердил бульдог, - сами понюхайте.
- Запах - это еще не все, - заметила слониха.
- Чему же верить, если не чутью? - удивился бульдог.
- Мозгам, наверное, - застенчиво сказала она.
- Решительно возражаю против этого замечания! - рявкнул бульдог.
- В любом случае, надо делать что-то, - продолжала слониха. - А вдруг
это Лазло? Тогда его надо Аслану показать. Пускай решает большинство. Что
это такое, звери - животное или растение?
- Дерево, дерево! - закричал десяток голосов.
- Отлично, - сказала слониха, - значит, надо его посадить в землю.
Давайте-ка выкопаем ямку.
Два крота быстро справились с этой задачей. Звери, правда, долго не
могли согласиться, каким же концом сажать дядюшку Эндрью, и его едва не
запихали в яму вниз головой. Кое-кто из зверей считал, что его ноги - это
ветки, а значит, серая пушистая штука на другом конце (то есть, голова)
должна быть корнями. Но другие сумели убедить их, что его раздвоенный конец
длиннее другого, как и полагается корням, и земли на нем больше. Так что
в конце концов его посадили правильно. Когда яму засыпали землей и утрамбовали,
он оказался погруженным в нее до колен.
- У него жутко вялый вид, - отметил ослик.
- Разумеется, оно требует поливки, - отвечала слониха. - Я никого не
хочу обидеть, но мне кажется, что в данном случае именно нос вроде моего
мог бы очень пригодиться.
- Решительно возражаю против этого замечания! - это опять отозвался
бульдог. Но слониха знай себе шла к реке. Там она набрала в хобот воды
и вернулась, чтобы позаботиться о дядюшке Эндрью. С завидным усердием слониха
продолжала свои прогулки взад-вперед, покуда не вылила на дядюшку несколько
десятков ведер воды, так что вода стекала по полам его фрака, будто дядюшка
в одетом виде принимал душ. В конце концов он пришел в себя и очнулся.
Что это было за пробуждение! Но мы должны отвлечься от дядюшки. Пускай
подумает о своих гадостях, если может, а мы займемся вещами поважнее.
Земляничка с Дигори на спине скакала все дальше, покуда голоса других
зверей совсем не стихли. Аслан и несколько его помощников были уже совсем
рядом. Дигори не посмел бы прервать их торжественное совещание, но этого
ему делать и не пришлось. Стоило Аслану что-то промолвить, как и слон,
и вороны, и все остальные отошли в сторонку. Спрыгнув с лошади, Дигори
оказался лицом к лицу с Асланом. Признаться, он не ожидал, что лев будет
таким огромным, таким прекрасным, таким ярко-золотистым и таким страшным.
Мальчик даже не решался взглянуть ему в глаза.
- Простите... господин Лев... Аслан... сэр, - заикался Дигори, - вы
не могли бы.. то есть, вас можно попросить дать мне какой-нибудь волшебный
плод из этой страны, чтобы моя мама выздоровела?
Мальчик отчаянно надеялся, что лев сразу же скажет «Да», и очень боялся,
что тот ответит «Нет». Но слова Аслана оказались совсем неожиданными.
- Вот мальчик, - Аслан глядел не на Дигори, а на своих советников,
- тот самый мальчик, который это сделал.
«Ой, - подумал Дигори, - что же я такого наделал?»
- Сын Адама, - продолжал лев, - по моей новой стране, по Нарнии, бродит
злая волшебница. Расскажи этим добрым зверям, как она очутилась здесь.
В голове у Дигори мелькнул целый десяток оправданий, но ему хватило
сообразительности сказать чистую правду.
- Это я ее привел, Аслан, - тихо ответил он.
- С какой целью?
- Я хотел отправить ее из моего мира в ее собственный. Я думал, что
мы попадем в ее мир.
- Как же она оказалась в твоем мире, сын Адама?
- Ч-чародейством.
Лев молчал, и Дигори понял, что надо говорить дальше.
- Это все мой дядя, Аслан. Он отправил нас в другой мир своими волшебными
кольцами, то есть, мне пришлось туда отправиться, потому что сначала там
оказалась Полли, и она прицепилась к нам до тех пор, пока...
- Вы ее встретили? - Аслан говорил низким, почти угрожающим голосом,
сделав ударение на последнем слове.
- Она проснулась, - Дигори выглядел совсем несчастным и сильно побледнел.
- Это я ее разбудил. Потому что хотел узнать, что будет, если зазвонить
в колокол. Полли не хотела, это я виноват, я с ней даже подрался... Я знаю,
что зря. Наверное, меня заколдовала эта надпись под колоколом.
- Ты так думаешь? - голос льва был таким же низким и глубоким.
- Н-нет, - отвечал Дигори, - не думаю... я и тогда притворялся только.
В наступившем долгом молчании Дигори подумал, что он все испортил,
и никакого лекарства для своей мамы теперь ему не дадут.
Когда лев заговорил снова, он обращался не к мальчику.
- Вот, друзья мои, - сказал он, - этому новому и чистому миру, который
я подарил вам, еще нет семи часов от роду, а силы зла уже вступили в него,
разбуженные и принесенные сыном Адама. - Все звери, даже Земляничка, уставились
на Дигори так, что ему захотелось провалиться сквозь землю. - Но не падайте
духом. Одно зло дает начало другому, но случится это не скоро, и я постараюсь,
чтобы самое худшее коснулось лишь меня самого. А тем временем давайте решим,
что еще на многие столетия Нарния будет радостной страной в радостном мире.
И раз уж потомки Адама принесли нам зло, пусть они помогут его остановить.
Подойдите сюда.
Свои последние слова он обратил к Полли и извозчику, которые уже успели
подойти к звериному совету. Полли, вся обратившись в зрение и слух, крепко
сжимала руку извозчика. А тот, едва взглянув на льва, снял свою шляпу-котелок,
без которой никто его раньше никогда не видел, и стал куда моложе и симпатичней
- настоящий крестьянин, а не лондонский извозчик.
- Сын мой, - обратился к нему Аслан, - я давно знаю тебя. Знаешь ли
ты меня?
- Нет, сэр, - отвечал извозчик. - Не могу сказать, что знаю. Однако,
извините за любопытство, похоже, что мы все-таки где-то встречались.
- Хорошо, - отвечал лев. - Ты знаешь куда больше, чем тебе кажется,
и со временем узнаешь меня еще лучше. По душе ли тебе этот край?
- Чудные места, сэр, - отвечал извозчик.
- Хочешь остаться здесь навсегда?
- Понимаете ли, сэр, я ведь человек женатый. Если б моя женушка очутилась
тут, она, я полагаю, тоже ни за какие коврижки не вернулась бы в Лондон.
Мы с ней оба деревенские, на самом-то деле.
Встряхнув своей мохнатой головой, Аслан раскрыл пасть и издал долгий
звук на одной ноте - не слишком громкий, но исполненный силы. Услыхав его,
Полли вся затрепетала, поняв, что лев призывает кого-то, и услышавший его
не только захочет подчиниться, но и сможет - сколько бы миров и веков ни
лежало между ним и Асланом. И потому девочка, хоть и удивилась, но не была
по-настоящему потрясена, когда с ней рядом вдруг неизвестно откуда появилась
молодая женщина с милым и честным лицом. Полли сразу поняла, что это жена
извозчика, которую перенесли из нашего мира не какие-то хитрые волшебные
кольца, а быстрая, простая и добрая сила, из тех, которые есть у вылетающей
из гнезда птицы. Молодая женщина, видимо, только что стирала, потому что
на ней был фартук, а на руках, обнаженных до локтей, засыхала мыльная пена.
Будь у нее время облачиться в свои лучшие наряды и надеть воскресную шляпку
с искусственными вишенками, она выглядела бы ужасно, но будничная одежда
ей была к лицу.
Конечно, она подумала, что видит сон, и потому не кинулась к мужу спросить
его, что с ними обоими приключилось. При виде льва, который по неизвестной
причине совсем не испугал ее, а заставил женщину засомневаться, сон ли
это, она сделала зверю книксен - в те годы многие деревенские барышни еще
это умели, - а потом подошла к мужу, взяла его за руку и застенчиво огляделась.
- Дети мои, - сказал Аслан, глядя то на извозчика, то на его жену,
- вы будете первыми королем и королевой Нарнии.
Извозчик в изумлении раскрыл рот, а жена его сильно покраснела.
- Вы будете править этими созданиями. Вы дадите им имена. Вы будете
вершить справедливость в этом мире. Вы защитите их от врагов, когда те
появятся. А они появятся, ибо в этот мир уже проникла злая колдунья.
Извозчик два или три раза прокашлялся.
- Вы уж простите, сэр, - начал он, - и душевное вам спасибо, от меня
и от половины моей тоже, но я не тот парень, чтобы потянуть такое дело.
Неученые мы.
- Что ж, - сказал Аслан, - ты умеешь работать лопатой и плугом? Ты
умеешь возделывать землю, чтобы она приносила тебе пищу?
- Да, сэр, это мы умеем, воспитание у нас было такое.
- Ты сумеешь быть добрым и справедливым к этим созданиям? Помнить,
что они не рабы, как неразумные звери в твоем мире, а говорящие звери,
свободные существа?
- Это я понимаю, сэр, - отвечал извозчик, - я постараюсь их не обидеть.
Попробую.
- А сможешь ты воспитать своих детей и внуков, чтобы они поступали
так же?
- Попробую, сэр, непременно. Попробуем, Нелли?
- Сумеешь ты сделать так, чтобы твои дети и эти звери не делились на
любимых и нелюбимых? И чтобы никто из них не властвовал над другими и не
обижал их?
- Мне такие штуки всегда были не по душе, сэр. Честное слово. И любому,
кого я за этим поймаю, здорово влетит. - Голос извозчика становился все
медлительнее и глубже. Наверное, так он говорил, когда был мальчишкой в
деревне, и еще не перенял хриплой городской скороговорки.
- И если враги пойдут на эту землю - а они еще появятся - и если будет
война, будешь ли ты первым, кто встанет на ее защиту и последним, кто отступит?
- Трудно сказать, сэр, - неторопливо отвечал извозчик, - надо попробовать.
А вдруг струшу? До сих пор мне приходилось драться только кулаками. Но
я попробую, и постараюсь лицом в грязь не ударить.
- Значит, - заключил Аслан, - ты умеешь все, что требуется от короля.
Твою коронацию мы устроим. И будут благословенны и вы, и ваши дети, и ваши
внуки. Одни будут королями Нарнии, другие - королями Архенландии, которая
лежит за Южным хребтом. А ты дочка, - обратился он к Полли, простила своему
другу то, что он натворил в зале со статуями, в покинутом дворце несчастного
Чарна?
- Да, Аслан, мы уже помирились, - ответила Полли.
- Хорошо. Теперь займемся самим мальчиком.
|
|