|
7. О том, что случилось перед
домом
- Сколько еще мне ждать колесницы, раб? - прогремела ведьма. Дядя Эндрью
чуть не лишился чувств от страха. В присутствии живой королевы из него
мигом испарились все шаловливые мысли, которым он предавался перед зеркалом.
Зато тетушка Летти сразу поднялась с колен и вышла на середину комнаты.
- Позволь осведомиться, Эндрью, кто эта молодая особа? - спросила она
ледяным голосом.
- Знат-тная иност-транка... весьма важная гость-тья, - заикался он.
- Чушь! - отрубила тетя Летти и обернулась к ведьме. - Немедленно убирайся
из этого дома, бесстыжая тварь, или я вызову полицию! - Она приняла ведьму
за цирковую актрису. Особенно ее возмутили, между прочим, короткие рукава
гостьи.
- Кто эта несчастная? - спросила королева. - На колени, ничтожество,
или я сотру тебя в порошок!
- Потрудитесь в этом доме, девушка, обходиться без неприличных выражений,
- сказала тетя Летти.
В ту же секунду, как показалось дяде Эндрью, королева стала еще выше
ростом. Глаза ее засверкали. Она выбросила руку вперед тем же движением
и с теми же словами, что недавно превратили в пыль ворота королевского
дворца в Чарне. Но ничего не случилось. Только тетушка Летти, приняв ужасное
заклинание за обыкновенные английские слова, сказала:
- Так и есть. Эта женщина пьяна. Да, пьяна! Даже говорить толком не
может!
Должно быть, колдунья здорово перепугалась в тот миг, когда поняла,
что в нашем мире ей не удастся превращать людей в пыль с такой же легкостью,
как в своем. Но самообладания она не потеряла ни на секунду, и, не теряя
времени, кинулась вперед, схватила тетю Летти, подняла ее над головой,
словно тряпичную куклу, и бросила через комнату. Тетя еще не успела приземлиться,
как в комнату заглянула служанка, (которой выпало на редкость интересное
утро), чтобы сообщить, что приехал кэб.
- Веди меня, раб, - сказала ведьма.
Дядюшка Эндрью залепетал что-то насчет «прискорбного насилия», с которым
он «не может примириться», но потерял дар речи от одного-единственного
гневного взгляда королевы.
Она вытащила его из комнаты, а затем и из дома, так что сбежавший по
лестнице Дигори успел увидеть захлопывающуюся переднюю дверь.
- Ой! - выдохнул он. - Теперь она по Лондону бегает. Вместе с дядей.
Что они натворят?
- Ах, господин Дигори, - сказала в свою очередь служанка, которая от
души наслаждалась происходящим, - по-моему, мисс Кеттерли ушиблась.
И оба они побежали в гостиную выяснить, что случилось с тетей. Упади
тетушка Летти на голый пол или даже на ковер, она бы, верно, переломала
себе все кости, но упала она, по счастливой случайности, на матрас. Нервы
у нее были крепкие, как у многих тетушек в те добрые старые времена, так
что, понюхав нашатыря и посидев пару минут, она заявила, что с ней не произошло
ровным счетом ничего страшного, разве что несколько синяков. Вскоре она
уже начала действовать.
- Сарра, сказала она служанке (которая, заметим, не выглядела счастливой),
- немедленно отправляйся в полицейский участок и сообщи, что в городе находится
буйная сумасшедшая. Завтрак моей сестре я отнесу сама. (Ее сестра, как
вы поняли, была мама Дигори).
Когда она управилась с этим делом, они с Дигори позавтракали тоже.
После этого мальчик принялся за размышления.
Требовалось как можно скорее отправить ведьму обратно в ее мир, или
уж, по крайней мере, выгнать из нашего. Никак нельзя ей позволить бесчинствовать
в доме, а то ее могла увидеть мама. И более того, нельзя было позволить
ей бесчинствовать в Лондоне. Дигори не был в гостиной, когда ведьма пыталась
«стереть в порошок» тетушку Летти, зато он видел, как она превратила в
прах ворота дворца в Чарне. Так что о ее волшебных силах он знал, не знал
только, что она их в нашем мире потеряла. А ведь она ясно говорила, что
хочет завоевать наш мир. Вдруг она сейчас превращает в прах Букингемский
дворец или Парламент? А полицейских сколько она уже успела в пыль превратить?
С этим он, конечно, ничего поделать не мог. Ну, а с другой стороны, ведь
действовали же кольца на манер магнитов. «Если бы мне только удалось до
нее дотронуться, - думал Дигори, - а потом надеть мое желтое колечко, мы
бы снова оказались с нею вместе в Лесу Между Мирами, а там, наверное, она
снова ослабеет. Может, конечно, и нет, может, это просто потрясение на
нее так тогда подействовало... Придется рискнуть в любом случае. Только
как мне найти эту скотину? Тетя меня на улицу не пустит, если не сказать
ей, куда я отправлюсь. И денег у меня всего два пенса. Ни на омнибус не
хватит, ни на конку, а ведь надо будет пол-Лондона объехать. И где ее вообще
начинать искать? И дядюшка - с ней он до сих пор или нет?»
Выходило, что ему ничего не оставалось, кроме как сидеть дома, надеясь,
что дядюшка Эндрью вместе с ведьмой вернутся обратно. В таком случае Дигори
должен был подбежать к королеве, дотронуться до нее и надеть желтое колечко
еще до того, как та вошла бы в дом. Значит, ему следовало следить за парадной
дверью, как кошке за мышиной норкой, ни на секунду не сходя с места. Дигори
отправился в столовую и, что называется, прилип к оконному стеклу. Окно
было старомодное, фонарное, из него хорошо были видны и ступеньки крыльца,
и улица. Никто не проскользнул бы мимо него к парадной двери незамеченным.
«Что-то сейчас Полли делает?» - думал Дигори.
Этим размышлениям он посвятил чуть не половину первого, самого медленного
получаса ожидания. Но вам над судьбой Полли ломать голову не стоит, потому
что я немедленно готов все о ней рассказать. Она опоздала к обеду, и кроме
того явилась домой с мокрыми чулками и башмаками. А когда ее спросили,
где она шаталась и чем занималась, она ответила, что гуляла с Дигори Керком,
ноги же промочила в пруду, что пруд этот в лесу, а где лес - она не знает.
«Может он был в парке?» - спросили ее. Она вполне честно ответила, что
при желании это место можно назвать и парком. Так что мама Полли решила,
что девочка убежала, никого не спросясь, в какую-то неизвестную часть Лондона,
забрела в незнакомый парк, где и прыгала по лужам. В конце концов ее отчитали,
пригрозив запретить играть «с этим мальчишкой Керком», если подобное повторится.
За обедом ей не дали сладкого, а после обеда отправили на два часа в постель.
Такие штуки в те годы случались с детьми сплошь и рядом.
Таким-то вот образом, покуда Дигори наблюдал из окна гостиной за крыльцом
и улицей, Полли лежала в постели, и оба они думали о том, как страшно медленно
тянется время. Лично я, наверное, предпочел бы быть на месте Полли. Ей-то
было нужно всего-навсего дождаться, пока истекут положенные два часа наказания.
А Дигори чуть не каждую минуту, услышав то стук колес тележки булочника,
то случайную карету, то шаги мальчишки из мясной лавки, вздрагивал: «Ну,
вот она!» А между этими ложными тревогами только безумно медленно тикали
часы, да огромная муха билась о верхний край окна. Дом этот был из тех,
где после полудня стоит мертвая тишина, скука и запах вареной баранины.
Покуда Дигори томился своим ожиданием, случилось одно мелкое происшествие,
о котором я расскажу из-за его важных последствий в дальнейшем. Знакомая
дама принесла винограду для мамы Дигори, и сквозь приоткрытую дверь гостиной
Дигори услыхал обрывок разговора гостьи с тетушкой Летти.
«Какой чудный виноград! - говорила тетя. - Если и могло бы что-нибудь
ей помочь, то эти ягоды - лучше всего. Ах, бедненькая моя Мейбл! Разве
что плоды из краев вечной юности могли бы ее спасти, а в этом мире ей уже
ничего... - Тут обе они понизили голос, и Дигори больше ничего не сумел
услышать.
«Край вечной юности!» Еще вчера Дигори, услышав такое, подумал бы,
что тетя Летти несет обычную взрослую чепуху, ничего не имея особенного
в виду. Он и сейчас чуть было так не подумал, но вдруг сообразил, что ведь
он-то достоверно знает - в отличие от тетушки Летти, - что другие миры
есть, он даже был в одном из них! А если так, то и край вечной юности мог
где-то существовать! Все, что хочешь, могло существовать. В каком-то из
других миров Дигори мог бы найти плоды, которые и впрямь вылечили бы маму.
И... и... ну, вы сами знаете, как возникает безумная надежда на что-то
очень хорошее, и как вы чуть ли не боретесь с ней, чтобы в очередной раз
не расстроиться. Именно так и чувствовал себя Дигори. Только побороть свою
надежду ему не удавалось - а вдруг, продолжал думать он, а вдруг это правда.
С ним уже успело случиться столько удивительного. И кольца волшебные у
него были. Должно быть, каждый пруд в лесу вел в свой собственный мир.
Дигори мог попробовать попасть в каждый из них, и потом - мама бы выздоровела.
Все бы стало по-старому. Он совершенно забыл о том, что караулит ведьму,
и рука его сама собой потянулась в карман с желтым кольцом, когда вдруг
раздался цокот копыт.
«Это еще что? - подумал он. - Пожарники? Интересно, где горит. Ой,
все ближе... ого, да это Она!»
Вам можно не объяснять, кого он имел в виду.
Сначала Дигори увидел кэб. Козлы кучера пустовали, зато на крыше коляски
стояла - именно стояла, а не сидела - Джадис, королева королев и Страх
Чарна. Она великолепно держала равновесие, покуда коляска на полной скорости
вынеслась из-за угла, сильно покосившись набок. Королева сверкала белыми
зубами, из глаз ее, казалось, вылетало пламя, а длинные волосы развевались
сзади вроде хвоста кометы Она безжалостно хлестала лошадь кнутом, и бедное
животное, раздувая ноздри и стряхивая с боков пену, во весь опор подлетело
к передней двери, чуть не своротив фонарный столб, и встало на дыбы. Карете
повезло меньше: она задела столб и развалилась на куски. Ничуть не растерявшись,
королева вовремя спрыгнула с крыши и перескочила на спину лошади. Едва
устроившись в седле, она склонилась к уху лошади, нашептывая ей слова,
от которых та не успокоилась, а напротив, вновь встала на дыбы и испустила
ржание, похожее на крик боли. Казалось, лошадь превратилась в комок копыт,
зубов и развевающейся гривы - но и тут королева удержалась, как самый замечательный
наездник.
Не успел Дигори и охнуть, как из-за угла выскочил второй кэб, из которого
выпрыгнул толстый господин во фраке и полицейский. За вторым последовал
третий, где полицейскими были оба седока, за ним же - человек двадцать
на велосипедах, в основном мальчишки-разносчики. Все они вовсю звонили
и орали. Завершила процессию толпа пеших, раскрасневшихся от бега, но явно
получавших удовольствие от всех этих событий. В домах стали захлопываться
окна, и на каждом крыльце появлялись либо служанка, либо дворецкий. Им
тоже хотелось поразвлекаться.
Тем временем из развалин первой кареты принялся кое-как выкарабкиваться
пожилой господин. На помощь ему бросился добрый десяток доброжелателей;
правда, без их услуг он, пожалуй, справился бы лучше, потому что все они
тянули его в разные стороны Дигори решил, что это дядюшка Эндрью, но лица
его увидеть не смог, потому что на него была с силой нахлобучена черная
шляпа.
Дигори выбежал на улицу и присоединился к толпе.
- Вот она! Вот она! - кричал толстяк, тыча пальцем в королеву Джадис.
- Арестуйте ее, констебль! Сколько она всего забрала в моем магазине, на
сотни фунтов, на тысячи... жемчуг у нее на шее - это мое ожерелье... и
синяк она мне поставила!
- И точно, начальник! - обрадовался кто-то из толпы. - Классный синячище!
Не слабая бабенка!
- Приложите к нему сырого мяса, хозяин, - посоветовал мальчишка из
мясной лавки.
- Ничего не пойму, - сказал старший по званию полицейский. - Что тут
творится?
- Да говорю же я, она... - начал толстый господин, но тут его перебил
голос из толпы:
- Эй! Не пускайте этого старого хрыча из кэба! Это он ее туда посадил!
Престарелый джентльмен, который несомненно был-таки дядюшкой Эндрью,
только с трудом встал и теперь растирал свои синяки.
- Ну, - обратился к нему полицейский, - так что же здесь происходит?
- Умпф, пумф, шумпф, - раздался голос из-под шляпы.
- Бросьте шутить, - сказал полицейский сурово. - Вам скоро будет не
до смеха. Ну-ка, снимите это немедленно.
Легко сказать! Дядя Эндрью возился со своим цилиндром без всякого успеха,
покуда его не сдернули за поля двое полицейских.
- Благодарю вас, благодарю, - слабым голосом произнес дядюшка. - Благодарю
вас. О, Господи, я потрясен. Если бы кто-нибудь принес мне крошечную рюмочку
коньяку...
- Минутку, сэр, - полицейский извлек откуда-то очень большой блокнот
и совсем крошечный карандашик. - Кто отвечает за эту молодую особу? Вы?
- Берегись! - закричало сразу несколько голосов, и полицейский еле
успел отскочить от рванувшейся прямо на него лошади. Тут ведьма развернула
ее мордой к толпе, поставив задними ногами на тротуар, и принялась длинным
сверкающим ножом разрезать постромки на шее животного, чтобы освободить
его от обломков кареты
А Дигори все думал, как бы ему подобраться поближе к королеве и при
случае дотронуться до нее. Задача была не из легких. С той стороны, где
стоял мальчик, толпилось слишком много народу, а путь на другую сторону
лежал через узкое пространство между заборчиком вокруг дома Кеттерли и
конскими копытами. Если вы знаете лошадей, и если б вы видели, в каком
состоянии находился этот несчастный конь, вы бы поняли весь страх Дигори.
И все-таки, хоть он и знал лошадей, но решительно сжал зубы и выжидал момент
для броска.
Сквозь толпу пробился краснолицый детина в шляпе-котелке.
- Знаешь, хозяин, - обратился он к полицейскому, - а ведь это моя лошадка,
на которой она расселась, и карета моя, ты посмотри только, от нее одни
щепки остались!
- По одному, пожалуйста, по одному, - отвечал полицейский.
- Куда там! - сказал извозчик. - Уж я-то свою лошадку знаю. У нее папаша
в кавалерии служил. Ежели эта дамочка будет и дальше ее раззадоривать,
она тут кому-нибудь все кости переломает. Пустите-ка, я разберусь.
Полицейский, нужно сказать, с облегчением пропустил его к лошади, и
кэбмен не без сочувствия заговорил с ведьмой:
- Вот чего, барышня, дайте мне к ейной морде подойти, а сами слезайте.
Вы барышня из благородных, ступайте домой, чайку испейте, отдохните в постельке,
вот оно и лучше станет.
Он протянул руку к лошадиной морде, приговаривая:
- Постой, Земляничка, не бузи... Тише, тише...
И тут впервые за все время заговорила ведьма.
- Пес! - ее высокий холодный голос легко заглушил шум толпы. - Пес,
руки прочь от королевского скакуна! Перед тобой Императрица Джадис!
|
|