|
|
|
|
|
|
|
|
|||
Безмолвная планета
|
Клайв Льюис
| ||
Он проснулся отдохнувшим и даже испытал что-то вроде стыда за свой испуг прошлым вечером. Конечно, он попал в серьезную переделку, и шансов живым вернуться на Землю не было почти никаких. Но с обычным страхом смерти можно справиться и ожидать ее с гордо поднятой головой. Куда более сложную проблему представлял иррациональный, идущий из глубин организма ужас при мысли о чудовищах. Но и с ним Рэнсом сумел в какой-то мере совладать, когда принимал солнечную ванну после завтрака. К нему пришло чувство, что существу, парящему в небесах, не пристало унижать себя страхом перед теми, кто прикован к планетам.
Он подумал даже, что нож годится не только для самоубийства. Вообще
говоря, такое воинственное настроение лишь изредка посещало Рэнсома. Подобно
многим современникам, он не слишком высоко ценил свое мужество. Конечно,
мальчишкой и он мечтал о доблести в бою, но когда ему самому пришлось понюхать
пороха на войне, он стал совсем иначе - и, может быть, слишком низко -
оценивать свою способность к героизму. Вот и сейчас Рэнсом побаивался,
что пришедшей было твердости духа хватит ненадолго, но все же готов был
побороться с врагами. Час проходил за часом, Рэнсом то засыпал, то вновь
бодрствовал, а Солнце все сияло в небе, и долгий-долгий день не кончался.
Но вот что-то стало меняться. Мало-помалу начала спадать жара. Путникам
пришлось снова облачиться в одежду, а потом и надеть теплое белье. Вскоре
понадобилось даже включить электрическое отопление в центре шара. Одновременно
стало заметно, что солнечный свет как-то трудноуловимо слабеет. Сравнивая
его с всепроникающим сиянием начала путешествия, Рэнсом это отчетливо понимал,
но его привычные к Земле чувства отказывались свидетельствовать, что света
стало меньше и, тем более, что вокруг "стемнело". Ведь свет оставался таким
же "неземным", как и в первые минуты. На Земле, когда солнце клонится к
закату, тело охватывает влажная прохлада, а в воздухе играют призрачные
цветные переливы. Но здесь, как понял Рэнсом, сила света могла уменьшиться
вполовину - и оставшаяся половина не изменила бы своей природы. Пока солнечный
свет вообще воспринимался глазом, он оставался самим собой - вплоть до
невероятно дальнего предела, где терял последние силы. Рэнсом как-то заговорил
об этом с Дивайном.
Минуло еще несколько суток, и привычная рутина корабельной жизни изменилась.
Уэстон объяснил, что они скоро войдут в пределы гравитационного поля Малакандры.
Теперь блаженное созерцание сменилось изнурительной работой. Часами Рэнсом вдвоем с тем из спутников, кто был свободен от вахты в рубке, готовил корабль к новому испытанию. Металлические бочонки с водой, кислородные баллоны, оружие, боеприпасы, коробки с продуктами - все нужно было аккуратно сложить на боку у соответствующей стены, чтобы снаряжение не пострадало, когда эта стена станет полом. Не успели они закончить свой труд, как Рэнсом с тревогой почувствовал нарастающую тяжесть в ногах. Сначала он подумал, что виною усталость, но отдых не принес облегчения. Ему объяснили, что корабль уже пойман гравитационным полем планеты, и потому тело с каждой минутой набирает вес, причем каждые 24 часа вес удваивается. Ощущение, испытываемое при этом, можно было сравнить с ощущениями беременной женщины, только невыносимо усиленными.
И в то же время их вестибулярные аппараты, и так-то не слишком уверенные
в себе, казалось, окончательно сошли с ума. Внутреннее пространство корабля
наполнилось загадками. С самого начала пол любого соседнего отсека представлялся
спускающимся под углом, но стоило перейти туда, и пол оказывался ровным.
Теперь же спуск был не только виден, но и чуть-чуть, самую малость, ощутим.
Переходя из отсека в отсек, человек неожиданно для себя пускался бегом.
Подушка, брошенная на пол в кают-компании, через несколько часов сползала
на пару дюймов к стене. Путники страдали от тошноты, головной боли и сердцебиения.
Наконец настала минута, когда одна из сторон шара несомненно стала нижней.
Привинченные к полу койки и столы теперь бесполезно торчали на стенах и
потолках. Двери превратились в люки, воспользоваться которыми было почти
невозможно. Тела налились свинцовой тяжестью. Дивайн распаковал тюк с одеждой,
которую им предстояло надеть на Малакандре. Все это, как заметил Рэнсом,
были теплые вещи: толстое шерстяное белье, овчинные куртки, меховые перчатки
и ушанки. На его вопросы Дивайн не обратил внимания. Присев на корточки,
он пристально вглядывался в термометр, укрепленный на стене в кают-компании,
которая теперь стала полом, и кричал Уэстону в рубку:
Уэстон не откликался. Дивайн расточал свои советы попусту, и это было вовсе на него не похоже: видимо, он не помнил себя то ли от страха, то ли от возбуждения. Вдруг небесное сияние словно отключили, как будто некий демон провел по лику Солнца грязной губкой. Золото лучей, так долго омывавшее их тела, померкло и превратилось в бледный, безотрадный, жалкий серый полусвет. Дотянуться до заслонок и шторы, открыть их и осветить кают-компанию поярче Рэнсом не мог. Великолепная колесница, скользящая по небесным лучам, за одно мгновение превратилась в стремительно низвергающийся стальной контейнер, внутренность которого едва освещалась узеньким окошком. Они падали с небес на планету. За все время приключений Рэнсома не было у него минуты горше. Как мог он когда-то думать, что планеты и Земля - островки жизни и смысла, плавающие в мертвой пустоте? Теперь он понял (и уверенность в этом навсегда осталась с ним), что планеты, или "земли", как он их мысленно называл, - это просто провалы, разрывы в живой ткани небес. Эти мусорные кучи, слепленные из низменного вещества и мутного воздуха, были навсегда отвержены, отторгнуты от мирового сияния. Они - продукт не приумножения, а умаления небесной славы. Но ведь за пределами Солнечной системы сияние кончается? Что там - истинная пустота, истинная смерть? Но, возможно... он изо всех сил пытался поймать свою мысль... возможно, видимый свет - это тоже провал, разрыв, умаление чего-то иного... Чего-то такого, что соотносится с сияющими неизменными небесами, как небеса с темными, тяжелыми землями.
Жизнь таит немало неожиданностей. Рэнсом опустился на поверхность незнакомого
мира, с головой погрузившись в философские раздумья.
|
|||
|
2001–2024 Электронная христианская библиотека