Укладываясь вечером в постель, Эдит Дастер чувствовала необыкновенное беспокойство в духе, поэтому когда ее разбудили два сияющих существа, она не слишком удивилась, только вздрогнула от неожиданности.
  - Слава Богу! - воскликнула она восхищенно, едва открыв глаза.
Гости выглядели дружелюбными и участливыми, но выражения их лиц были серьезны. Один из них был светловолосый, другой,помоложе, 
черноволосый. Головами они доставали до потолка, а сияние их белоснежных одежд заливало всю комнату. У обоих на поясах висели 
сверкающие ножны, рукоятки вложенных в них мечей были из чистого золота и украшены драгоценными камнями.
  - Эдит Дастер! - сказал светловолосый глубоким приятным голосом. - Мы идем в сражение за город Аштон, и победа зависит от молитв святых Божьих. Тебе, знающей Господа, необходимо молиться и призвать на молитву других. Молитесь за поражение врага и освобождение праведников.
  - Пастор Буш в тюрьме, - добавил темноволосый, - позвони его жене Мэри, поддержи ее.
Они исчезли так же внезапно, как и появились, в комнате снова стало темно. Дастер была уверена, что уже видела их когда-то раньше, может быть, во сне, а может, среди обычных людей.
Поднявшись с постели, она положила подушку на пол возле кровати и встала на колени. Ей хотелось и смеяться, и плакать, и петь. Старая женщина чувствовала возложенную на нее обязанность и силу ее исполнить. Она сложила дрожащие руки на постели, склонила голову и начала молиться. Слова шли из глубины ее сердца, ее души, протест против атаки на Божий народ, на Его народ, на Его святых, молитва о силе и победе во имя Иисуса. Она связывала злых духов, которые пытались украсть жизнь, украсть сердце в этом обществе. Имена и лица проносились в ее памяти, и Эдит молилась за всех них, ища у Престола благодати защиты и спасения каждой душе. Она молилась, молилась и молилась без устали.
Сверху Аштон выглядел безобидным игрушечным городком, нарисованным на куске холста,кукольные жители которого по-прежнему спали, несмотря на серо-красные полосы рассвета, надвигающиеся на город с холма на востоке. Улицы замерли без движения. Ни огонька. Молочные фургоны застыли на стоянках. Откуда-то из-за облаков, в ореоле розового света, донесся одинокий, высокий серебряный звон. Ангел-воин стремительно по спирали спускался с неба. Вскоре он растворился среди улочек и зданий. За ним появился второй и так же тихо и быстро бесследно исчез внизу. Эдит Дастер продолжала молиться.
Двое ангелов подлетели к городу и, сложив за спиной крылья, камнем кинулись головой вниз в глубину  улиц. За ними появился еще один и, описав широкую дугу над городом, исчез на противоположной окраине. Потом следующие четыре ангела скрылись в разных местах. Затем еще два, затем семь...

Телефонный звонок вырвал Мэри из тревожного сна, которым она забылась на диване.
  - Алло? - глаза ее оживились. - О, Эдит, я так рада, что вы позвонили! Я пыталась к вам дозвониться... я еще не ложилась, но у меня, должно быть, номер неправильно записан или телефон не работал... - Потом она, плача, начала рассказывать Эдит обо всем, что произошло накануне вечером.
  - Ты должна отдохнуть и успокоиться, пока я не подойду, - посоветовала Эдит. - Я провела на коленях целую ночь, и Бог действует, не 
сомневайся! Мы вырвем у них Ханка, и еще многое произойдет!
Эдит надела свитер и спортивную обувь. Она направилась к Мэри. Никогда еще она не чувствовала себя такой молодой.

Джон Колмэн в это утро проснулся очень рано, потрясенный увиденным сном, и больше не мог уснуть. Патриция знала, что он переживает, с ней ведь произошло то же самое.
  - Я видел ангелов! - начал Джон.
  - Я тоже видела ангелов, - ответила Патриция.
  - И... и я видел демонов, Патти! Безобразные существа! Между ними происходила битва. Это было...
  - Ужасно.
  - Потрясающе, в самом деле, потрясающе!
Они позвонили Ханку. Ответила Мэри. Они услышали обо всем, что произошло, и поделились с ней своими переживаниями.

Анди и Джун Форсайт всю ночь не могли заснуть. Утром Анди был раздражен, и Джун старалась не попадаться ему на глаза.В конце концов 
за завтраком Анди решился заговорить:
  - Это, должно быть, Господь. Я не знаю, что это еще может быть.
  - Но почему ты так раздражен? - как можно мягче спросила Джун.
  - Потому что до сих пор я не испытывал ничего подобного, - голос у него задрожал. - Это... у меня такое чувство, как будто я должен молиться, как будто... что-то должно произойти, и я не найду себе покоя, пока это не случится.
  - Видишь ли, - сказала Джун, - я вполне понимаю, что ты имеешь в виду. Не знаю, сумею ли я это выразить, но у меня всю ночь было 
ощущение, что мы не одни. Кто-то был с нами и наполнил нас этим желанием.
У Анди расширились глаза.
  - Да, я с тобой согласен! - Он с облегчением и радостью взял жену за руку. - Джун, дорогая, а я думал, что сошел с ума!
В это время зазвонил телефон. Это была Сесиль Купер. Ей, как и многим другим, приснился тревожный сон. Что-то должно было произойти. Они не стали тратить время на общий сбор, они стали молиться немедленно, каждый на своем месте. Со всех сторон: с севера, юга, востока и запада, ангелы бесшумно слетались в город. Они спускались с неба плавно и тихо, как снежные хлопья. Обыкновенными людьми они входили в город. Ангелы скользили над полями и фруктовыми садами, опускались медленно, подобно планерам, на землю. Там они надежно укрывались и выжидали.

Ханк проснулся около семи, но кошмарный сон не исчез. Он по-прежнему был в камере. Новый сосед храпел  целый час, пока дежурный полицейский не принес завтрак. Громила, не говоря ни слова, взял протянутую ему через решетку тарелку. Он с отвращением смотрел на подгоревший хлеб и вареное яйцо. Может быть, это был подходящий момент, чтобы растопить лед молчания.
  - Доброе утро, - поздоровался Ханк.
  - Доброе утро, - равнодушно ответил здоровяк.
  - Меня зовут Ханк Буш. 
Сосед отпихнул тарелку под дверь, чтобы охранник мог подобрать ее. К еде он не притронулся. Пастор стоял и смотрел на пленного зверя, который никак не отреагировал на имя Буша и не называл своего. Было видно, что дикий зверь страдает: пустой взгляд выражал только одно -желание освободиться. Единственное, что оставалось Ханку, - молиться за него.

Шаг, еще один. Бернис споткнулась и снова сделала шаг. Все утро она тащилась мимо мирно пасущихся коров, кукурузных полей и густых 
зарослей. Она медленно шла вдоль скоростной дороги номер двадцать семь на север. Звук моторов проносящихся слева по шоссе машин не 
давал ей сбиться с пути. Ноги заплетались, мысли иссякли. Ряд за рядом кукурузные стебли маршировали мимо, длинные крепкие листья стегали по лицу с почти уже не раздражающим постоянством. Ноги были черными от земли, набившейся в спортивные туфли. Казалось, дорога высосала из девушки все силы. Преодолев целое море кукурузы, Бернис очутилась перед рядом тощих молодых деревьев, посаженных между полями для защиты от ветра. Войдя в жидкий лесок, она тут же опустилась на мягкую подушку травы, посмотрела на часы. Было 8.25 утра. Надо непременно отдохнуть. Так или иначе, она обязательно доберется до Бэйкера... в этом сейчас единственная надежда... она надеялась, что с Маршаллом все в порядке... она надеялась, что не умрет... она спала.

Ко времени второго завтрака у Ханка и его соседа пробудился аппетит.Бутерброды были не так уж плохи,а овощной суп просто превосходен.
Прежде чем охранник успел уйти, Ханк поспешил обратиться к нему с вопросом:
  - Послушайте, вы уверены, что тут негде раздобыть Библию?
  - Я уже сказал, что жду разрешения, и пока я его не получу, не о чем разговаривать! - грубо ответил полицейский. Неожиданно здоровяк, этот молчун, произнес:
  - Джимми, у тебя в столе целый ящик Библий Гидеонитов, и ты это прекрасно знаешь. Дай человеку Библию!
В ответ дежурный охранник только огрызнулся:
  - Теперь вы по ту сторону решетки, Хоган, здесь распоряжаюсь я!
Полицейский ушел, громила сосредоточил все свое внимание на еде. Через некоторое время он взглянул на Ханка и произнес с сарказмом:
  - Джимми Данлоп. И он еще что-то из себя корчит.
  - Все равно, спасибо за поддержку. Здоровяк глубоко вздохнул.
  - Простите, что я вел себя невежливо целое утро. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя после вчерашнего и понаблюдать за вами, 
чтобы понять, кто вы. И потом, нужно привыкнуть к мысли, что я за решеткой.
  - Это мне понятно, я ведь тоже раньше никогда не сидел, - опять попытался завязать разговор Ханк. Он протянул соседу руку и снова представился: - Ханк Буш.
На этот раз здоровяк взял ее и крепко пожал:
  - Маршалл Хоган.
В эту секунду в сознании обоих что-то включилось. Не выпуская рук, они пристально посмотрели друг на друга и одновременно спросили:
  - Так это ты?
Потом они молча продолжали изучать друг друга. Ангелы, конечно же, наблюдали всю сцену и поспешили с донесением к Толу.
  - Хорошо, хорошо, - сказал Тол, - теперь пусть вдоволь наговорятся.
  - Так ты пастор той маленькой белой церквушки? - спрашивал Маршалл.
  - А ты издаешь "Кларион" ? - вопросом ответил Ханк.
  - Но что же ты, черт возьми, тут делаешь?
  - Не знаю, поверишь ли ты мне...
  - Ты даже удивишься, чему только я теперь не способен поверить! - Маршалл понизил голос и кивнул в сторону дежурного полицейского. 
  - Они сказали, что тебя арестовали за изнасилование.
  - Это точно.
  - Насколько я понимаю, эта история только выглядит правдоподобно?
Ханк не знал, как отнестись к его словам.
  - Конечно, ничего подобного не было.
  - Альф Бруммель ходит в твою церковь?
  - Да.
  - Наверное, ты хоть раз помешал его планам? 
  - Ну... да, я думаю.
  - И я. Поэтому я здесь и оказался. И ты тоже! Рассказывай, что произошло.
  - Когда?
  - Я имею в виду - что произошло на самом деле. Ты хоть знаешь, по крайней мере, ту девушку?
  - Да...
  - А как появились следы на руке? 
Ханка вновь охватило сомнение:
  - Лучше я ничего не буду говорить.
  - Может, ее зовут Кармен?
На удивленном лице Ханка ясно читался ответ.
  - Это просто догадка, - объяснил пастору свое неожиданное прозрение Маршалл. - Она настоящий предатель, эта девица. Она работала в моей газете. Вчера она мне рассказала, что ее изнасиловали. Я сразу понял, что она врет.
Ханк раскрыл рот от удивления.
  - Ну, уж это слишком! Откуда ты можешь знать?.. 
Маршалл огляделся по сторонам и пожал плечами:
  - А! Да что нам еще делать? Ханк, у меня есть что тебе поведать, если ты готов слушать. Это займет несколько часов. Идет?
  - Да, я тебя выслушаю, если потом ты согласишься слушать меня.

  - Мисс! Вам плохо, мисс?
Бернис вздрогнула и проснулась. Кто-то склонился над ней. Это оказалась молоденькая девушка, скорее всего старшеклассница или 
гимназистка: карие глаза, черные кудри, рабочие джинсы - настоящая фермерская дочь.
  - Ох! Нет... нет... - единственное, что могла произнести Бернис.
  - Как вы себя чувствуете? - спросила девушка с несколько странным выговором.
  - Спасибо, хорошо. Я только очень устала. Надеюсь, все в порядке. Я тут шла и... - Она вспомнила про свои синяки и подумала: "Прекрасно, ребенок решил, что меня обокрали и избили бандиты, не иначе".
  - Вы ищете свои очки? - спросила девушка. Потянувшись, она подняла с травы темные очки и подала их Бернис.
  - Я... я думаю, тебя удивляет, что у меня с лицом? Девушка расплылась в обезоруживающей улыбке:
  - О! Видели бы вы мое лицо, когда я просыпаюсь!
  - Это, наверное, частная территория, я не собиралась...
  - Нет, я здесь случайно, как и вы. Увидела, что вы тут лежите и решила посмотреть, не случилось ли чего. Может быть, вас подвезти?
Бернис готова была уже произнести «нет», но бросив взгляд на часы, она воскликнула:
  - Что это! Почти четыре! А ты не на север?
  - Я еду в Бэйкер.
  - О! Превосходно! Можно я поеду с тобой?
  - Сразу после завтрака.
  - Что?
Старшеклассница, выйдя из перелеска, направилась к кукурузному полю, и Бернис заметила сверкающий на солнце синий мотоцикл. Девушка достала из багажной сумки коричневый пакет. Вернувшись, она положила пакет и картонку с холодным молоком перед Бернис.
  - Ты завтракаешь так поздно? - улыбнулась Бернис.
  -  Нет - ответила молодая особа, - но вы проделали длинный путь, и вам еще предстоит долгая дорога, поэтому нужно подкрепиться.
Бернис посмотрела в чистые, смеющиеся карие глаза, n,i простой пакет с едой и почувствовала, как краснеет ее лицо и на глазах выступают слезы.
  - Давайте ешьте, - сказала девушка.
Бернис открыла пакет и нашла в нем бутерброд с ростбифом - настоящее произведение искусства. Мясо было еще теплым, а листья салата свежими и зелеными. Под бутербродом оказалась баночка с черничным йогуртом, ее любимым и как будто только что вынутым из холодильника. Бернис старалась подавить нахлынувшие чувства, но слезы безудержно текли по щекам. "Как глупо я себя веду", -думала она. Но все было так необычно.
  - Прости меня, - наконец проговорила она, - я только... я так тронута твоим вниманием. Девушка прикоснулась к ее руке:
  - А я так рада, что могу помочь вам.
  - Как тебя зовут?
  - Зовите меня Бетси.
  - А я... ты можешь звать меня Мари. - Это было второе имя Бернис.
  - Хорошо. У меня есть немного холодной воды, если хотите.
Тут Бернис охватила новая волна чувств.
  - Ты такая чудесная. И что ты делаешь на этой планете?
  - Помогаю тебе, - ответила Бетси и побежала к мотоциклу за водой.

Ханк сидел на краю нар, не пропуская ни единого слова из захватывающего рассказа Маршалла.
  - Ты серьезно?- спросил он вдруг.- Альф Бруммель занимается колдовством? Член правления моей церкви?
  - Да, называй, как хочешь, но я уверен, это чистое сумасшествие. Не знаю, когда он сошелся с Лангстрат, но, думаю,достаточно давно,чтобы заразиться ее бредом о космическом сознании и стать опасным типом, я имею в виду, по-настоящему опасным.
  - Кто же сейчас входит в эту группу?
  - Спроси лучше, кто в нее не входит! Оливер Янг, судья Бэйкер, большинство полицейских в нашем участке...
Маршалл продолжал перечислять, разворачивая перед Ханком полную картину происходящего. Ханк был поражен.
  - Эта встреча - дело Господа. Наконец-то он нашел ответ на многие вопросы, которые давно задавал себе.
Маршалл продолжал говорить еще с полчаса, но вдруг сник, подойдя вплотную к рассказу о том, что произошло с Кэт и Санди.
  - Это меня ударило больнее всего, - грустно произнес журналист, отведя глаза от Ханка и глядя куда-то за решетку. - Это уже другая 
история, и тебе необязательно ее выслушивать. Но я все вспоминал сегодня целое утро и пришел к выводу: это моя вина, Ханк, я довел их до этого. - Маршалл тяжело вздохнул и отер влажные глаза. - Если бы я потерял все: газету, дом, проиграл бы эту войну, я бы выдержал, еслибы только они у меня остались. Но их я тоже потерял... - Помолчав, он добавил: - Вот что со мной произошло, - и замолчал окончательно.
Ханк плакал. Он плакал и улыбался, и поднимал руки к Богу, и качал головой от удивления. В глазах Маршалла это выглядело каким-то религиозным экстазом.
  - Маршалл, - сквозь слезы говорил Ханк, то вставая, то опять садясь на нары, не в силах усидеть на одном месте, - это дело Бога! Это не случайность. Наши враги задумали зло, но Бог обратил его в добро. Он свел нас вместе, чтобы мы могли встретиться и собрать все части в 
целое. Ты ведь еще не слышал моего рассказа, но знаешь что? Он очень похож на твой! Мы с тобой попали в одну и ту же историю, только с 
разных сторон.
  - Давай, давай рассказывай, я тоже хочу поплакать!
Итак, Ханк начал повествование о том, как он вдруг стал пастором в церкви, которая не желала, чтобы им был именно он...

Мотоцикл Бетси несся по шоссе номер двадцать семь как ветер. Бернис крепко держалась за спину новой знакомой. Она сидела на мягком 
кожаном сидении и с удовольствием смотрела по сторонам. Поездка была замечательной. Она снова почувствовала себя ребенком, и то, что 
на обеих были шлемы с темными стеклами, давало ей ощущение спокойствия.
Но они быстро приближались к Бэйкеру, навстречу смертельным опасностям. Здесь должно было выясниться главное: удалось ли Сузан Якобсон добраться до Бэйкера. В душе Бернис росло желание оставаться на мотоцикле рядом с чудесной, милой девушкой и продолжать полет по шоссе... куда угодно. Любое иное место было сейчас лучше, чем то, куда она направлялась.
Бернис были хорошо знакомы места, которые они проезжали: щит с рекламой кока-колы, открытый торговый склад леса. Наконец мотоциклистки въехали в Бэйкер. Бетси нажала на тормоз, снижая скорость. В конце концов она съехала с шоссе и вырулила на незаасфальтированную стоянку прямо перед старым мотелем «Сансет». 
  - Здесь тебя устраивает? - прокричала Бетси сквозь стекло шлема.
Бернис разглядела неподалеку вывеску "Лесной таверны".
  - Да, отлично.
Она спрыгнула с сиденья и отстегнула ремень шлема под подбородком.
  - Подожди снимать, - посоветовала Бетси.
  - Почему?
Но в ту же секунду Бернис собственными глазами заметила то, что могла знать только она: полицейская машина из Аштона проехала мимо и,  снизив скорость и просигналив левый поворот, въехала на стоянку перед "Лесной таверной". Из нее вылезли двое полицейских и прошли в здание. Бернис посмотрела на Бетси: знает ли она?  По ее виду было непохоже. Бетси показала рукой в сторону маленького кафетерия, расположенного сразу за мотелем.
  - Это заведение Рози Аллен. Оно ужасно выглядит, но Рози готовит лучший суп в мире, и очень дешево. 
  - Подходящее место, чтобы протянуть время.
Бернис сняла шлем и положила его на сиденье.
  - Бетси, я у тебя в долгу, большое спасибо.
  - Не стоит, - улыбка, осветившая лицо, была заметна даже сквозь защитное стекло шлема.
Бернис посмотрела на крошечное кафе. Нет, оно выглядело уж слишком невзрачным. Лучший суп в мире?Она повернулась к Бетси и... окаменела. Ей даже показалось, что она сейчас упадет, будто земля ушла у нее из-под ног. Бетси не было. Мотоцикл исчез. Ей казалось, что она пробудилась ото сна, и теперь ей нужно время, чтобы окончательно очнуться и понять,   где кончается сон и начинается реальность. Свежий след мотоцикла по-прежнему четко виднелся на мягком грунте, начинаясь там, где они   свернули с дороги, и обрывался возле места, где она сейчас стояла.Бернис попятилась, потрясенная. Она осмотрелась, хотя понимала, что не увидит ни мотоцикла, ни девушки. Через несколько секунд она поняла, что была бы разочарована, если бы обнаружила мотоциклистку. Именно таким и должен быть конец прекрасного приключения, подобного которому ей никогда еще не приходилось переживать. "Но нужно уйти с дороги", - сказала она себе. Ее слишком хорошо было видно со всех сторон. Бернис поспешила в кафе Рози Аллен.

Обед подали через решетку в шесть часов. Маршалл уже давно был готов съесть кусок жареного цыпленка с вареной морковью, но Ханк так увлекся своим рассказом, что журналист еле заставил его пообедать.
  - Я дошел до самого интересного места, - протестовал Ханк, а потом спросил: - Тебе трудно это воспринимать?
  - Отчасти это для меня ново, - подтвердил Маршалл.
  - С кем же ты водил знакомство? С пресвитерианской церковью?
  - Точно, но не сваливай все на них. Я есть только я и никто другой, и я всегда верил, что привидения могут появляться только ночью в День всех святых.
  - Но ведь ты хотел получить объяснение таинственной силе Лангстрат и тому, каким образом Организации удается оказывать такое влияние на людей? Ты хотел понять, что же в действительности мучило Тэда Хармеля и, прежде всего, кто такие духовные инструкторы?
  - Ты... ты хочешь, чтобы я поверил в бесов?
  - А ты веришь в Бога?
  - Да, я верю, что Бог существует.
  - А ты веришь, что дьявол существует? Маршаллу нужно было подумать. Неожиданно он понял, что его представления успели измениться.
  - Да... я думаю, что теперь вполне верю.
  - Верить в существование ангелов и демонов - это просто следующий шаг. Это логично.
Маршалл пожал плечами и принялся за куриную ножку.
  - Ладно, продолжай. Дай мне выслушать все, до конца.