|
Глава 7
Вызов у алтаря
Моя община состояла из хороших пятидесятников, и я любил их. Иногда
они свидетельствовали, как принято у пятидесятников, какой мир и радость
они имеют, как христиане. Я не сомневался в их искренности. Но я также
знал, что утверждение о своем мире и радости было религиозным фасадом.
За этим стояли непрестанное напряжение и давление, которые они пытались
всеми силами сдерживать или скрывать, но в действительности никогда не
могли преодолеть этого.
Я начал проповедовать об освобождении окольными путями. Я говорил на
тему, что, возможно, чьи-то личные проблемы, которые никогда полностью
не разрешались, могли быть следствием демонической активности. Но мои намеки
не имели эффекта. Мои прихожане сидели со снисходительными улыбками на
лицах. "Какая муха укусила его? - было написано на лицах, - ну ничего,
это пройдет".
Оставленный без поддержки, я не знал, как разрешить это дело. Но я
не был один. Одним воскресным утром, через месяц после нашего служения
Эстер и Розе Хендерсон, Бог и сатана неожиданно вторглись и разрушили внешний
покой.
В то утро я выбрал для проповеди отрывок из книги пророка Исайи 59:19:
"Если враг придет как река, дуновение Господа прогонит его". Я не был предупрежден
и узнал позже, что один из членов записывал мою проповедь на магнитофон.
Прослушав запись позже, я смог объективно оценить содержание моей проповеди,
благодаря тому, что последовало после этого.
Через пятнадцать минут моей проповеди Святой Дух взял меня под контроль,
и я начал говорить то, чего не планировал.
Даже тон моего голоса изменился. Я стал необыкновенно смелым.
Тема моей проповеди была: не имеет значения, что делает дьявол, - Бог
всегда имеет последнее слово. Бог начал напоминать мне некоторые примеры.
"У Египта были свои волхвы, - сказал я, - но у Бога был Свой Моисей.
У Ваала были свои пророки, но у Бога был Свой Илия".
Затем ко мне пришла мысль, что когда Бог хотел показать Аврааму, сколько
у него будет потомков, Он вывел его в ночное поле и показал небесные звезды,
сказав: "Столько будет у тебя потомков" (Бытие 15:5).
"Мы - семя Авраамово по вере в Иисуса Христа, - сказал я, - и мы подобны
этим звездам. Когда другой свет сияет, вы не можете видеть звезд. Но когда
посторонний свет убран, тогда звезды сияют ярче, чем когда-либо до этого.
Именно так это будет в конце этого века. Когда всякий другой свет исчезнет,
мы, семя Авраамово через веру в Иисуса Христа, будем сиять как звезды".
Когда я произносил эти слова, молодая женщина, сидевшая в одиночестве
на первой скамейке, издала длинный, леденящий кровь крик, взмахнула в воздухе
руками и резко упала на пол в очень неприличное для леди положение. Она
лежала, корчась и издавая стоны прямо перед алтарем.
Это был вызов сатаны моему утверждению, что независимо от того, что
бы дьявол ни делал, последнее слово всегда за Богом; и вот, демонические
проявления прямо передо мной! Я должен был либо доказать то, что я проповедовал,
либо прекратить проповедовать это.
В этот момент я решил, что не отступлю перед сатаной. С другой стороны,
я чувствовал, что нуждаюсь в поддержке, поэтому я позвал свою жену, Лидию,
выйти вперед. Я знал, что могу положиться на нее. Чувствуя, что мне необходимо
больше поддержки, я бегло пробежал взглядом по лицам моих добропорядочных
пятидесятнических членов церкви. Они все были в состоянии шока. Затем,
в конце зала я увидел наших друзей просвитериан Фолкнеров, и позвал их
вперед.
Вчетвером мы собрались вокруг женщины, которую я не сразу узнал, когда
она лежала на полу, корчась и издавая стоны. Шерри Фолкнер не стала дожидаться,
пока я что-то скажу. Она была похожа на терьера, преследующего крысу.
"Ты, дух, который в этой женщине, - сказала она, - как твое имя?"
Из горла молодой женщины вышел грубый, хриплый, мужеподобный голос,
который сказал: "Мое имя..." Но ничего более этого не было сказано.
И опять Шерри задала тот же вопрос, и бес ответил: "Мое имя..." и остановился.
Каждый раз, задавая один и тот же вопрос, она получала один и тот же
ответ. Тогда я вмешался и внес ту же формулу, которую я применил для Эстер:
"Ты, дух, который находится в этой женщине, во имя Иисуса Христа, я говорю
тебе, а не этой женщине. Как твое имя?"
И опять ответом беса было: "Мое имя..."
Каждый раз, когда я повторял вопрос, то получал тот же ответ. Я обнаружил
себя в том же напряженном личном конфликте, который я имел во время служения
Эстер. Но в этот раз передо мной была вся моя община, как внимательные
зрители!
Я вспомнил, что ученики говорили Иисусу: "Господи! и бесы повинуются
нам о имени Твоем" (Луки 10:17). Итак, я сказал бесу: "Во имя Иисуса, ты
обязан подчиниться мне. Как твое имя?"
И все равно последовал тот же ответ: "Мое имя..." и не более. Я увидел,
что я должен покорить беса местами из Писания и именем Иисуса, и начал
делать так. Неожиданно бес сдался. Он громко закричал: "Мое имя... ложь!"
Все люди в моей общине подскочили со своих мест и со звуком плюхнулись
назад!
Я быстро мысленно обратился к Писанию и вспомнил, что в 22 главе 3-ей
книги Царств говорится о лживом духе в устах пророков Ахавовых. Итак, полученный
ответ соответствовал Писанию. И каким-то образом я получил впечатление,
что эта женщина больше слушала ложь, чем говорила ее.
Я сказал бесу: "Ты, лживый дух, выходи из этой женщины!" Бес открыто
не повиновался мне; он отказывался выходить. Но к этому времени я был абсолютно
уверен, что если я буду настойчиво использовать имя Иисуса, то он покорится
мне. В конце концов, примерно через десять минут, бес вышел с громким,
непрерывным ревом, похожим на звук скоростного поезда, проходящего мимо.
Никакие человеческие легкие не могут выдержать такую громкость в течение
такого длительного времени. Как только бес вышел, язык женщины высунулся
изо рта, наливаясь цветом и извиваясь, как у змеи. Затем, когда рев улегся,
она свалилась на пол, как пустой мешок.
Стоя у алтаря, я тихо благодарил Господа за свои предыдущие уроки по
изгнанию бесов у меня дома!
Продолжение следует!
Было совершенно очевидно, что бес вышел из молодой женщины, но давление
внутри меня говорило мне, что там были и другие, с которыми нам надо было
разобраться. Без этого предупреждения я мог просто подумать и сказать:
"Слава Господу, наша сестра освобождена!" - и больше ничего не делать.
Рано или поздно ее поведение показало бы, что она не была полностью свободна,
и служение освобождения было бы дискредитировано.
В то же время, я почувствовал, что надо было закончить общее воскресное
служение. Поэтому, я сказал Джону Фолкнеру и церковному казначею, который
стоял рядом: "Проводите, пожалуйста, эту леди в мой офис, я продолжу свою
проповедь".
Они вместе с Лидией провели ее в мой офис, пока я занял свое место
за трибуной. Я увидел прихожан с круглыми от изумления глазами и открытыми
ртами. Утренняя демонстрация убедила их в реальности бесов больше, чем
любая проповедь!
Через некоторое время я услышал звук глухого стука по направлению моего
офиса. Затем Лидия появилась из-за угла.
"Тебе лучше будет поскорее прийти сюда", - сказала она.
Я знал, что она не паникует, поэтому сказал людям: "Я заканчиваю свою
проповедь, и вы можете либо остаться в церкви и молиться, либо идти домой,
как вам угодно".
Как только я оставил платформу, одна из членов общины, богобоязненная
женщина, мать церковной пианистки, подошла ко мне и сказала: "Мистер Принс,
неужели это была наша дочь?"
Я остановился пораженный. Шэрон, наша пианистка, всегда сидела на передней
скамейке. Она была зрелой пятидесятницей, спасенной и крещеной в Духе Святом
еще в детстве. Ее отец был пятидесятническим пастором, ее муж - студентом
пятидесятнической библейской школы, и брат ее мужа - пятидесятническим
служителем. Она была молодой тихой женщиной, служившей Богу своей игрой
на пианино, ничего не имевшей общего с женщиной, лежавшей на полу. Я не
знал, что ответить.
Наконец, я сказал: "Я думаю, что это была Шэрон. На этой скамейке никого
кроме нее не было".
"Могу я пройти вместе с вами в офис?"
"Конечно".
Муж Шэрон и ее отец также присоединились к нам, и мы отправились в
офис. Это была сцена, которую я никогда бы не смог себе вообразить. Джон
Фолкнер и церковный казначей держали руки Шэрон, но в те моменты, когда
она получала свободу, она рвала на себе одежду.
"Вот так проповедники и попадают в проблемы!" - подумал я про себя.
Я громко сказал мужу и родителям Шэрон: "Если вы хотите отвести Шэрон
к психиатру, я не возражаю. Я ничего не буду предпринимать, пока не получу
вашего согласия продолжать".
"Мы хотели бы, чтоб вы продолжили", - ответили они. После того, как
муж Шэрон и ее отец сменили Джона Фолкнера и казначея, они извинились и
ушли. Как только она оказалась под их властью, проявления улеглись.
Затем мать Шэрон отвела меня в сторону и сказала, что она пыталась
организовать встречу со мной для разговора с Шэрон и ее мужем. Ее мать
была опытной медсестрой; используя благоразумный, профессиональный язык,
она попыталась объяснить, что происходило между молодоженами. В том десятилетии
христиане не использовали такой термин, как оральный секс, но я понял,
что это именно то, что она хочет мне сказать.
Я вспомнил странное искривление языка Шэрон, когда лживый дух вышел
из нее. Возможно ли, что это было проявлением демонической активности?
Как только я начал разговаривать с семьей, высветилась другая деталь.
У Шэрон развились странные взаимоотношения с братом ее мужа, который был
служителем. Они обменивались, казалось, безвредными письмами, которые все
же имели сексуальный подтекст. И одно из таких писем находилось у Шэрон
в сумочке.
"Это греховная связь, - сказал я немедленно, - и пока ты не раскаешься
и не прервешь ее, я не могу молиться за тебя. Ты не можешь просить у Иисуса
освобождения, пока ты в этом грехе. Но если ты желаешь покаяться в этом,
то отдай мне это письмо, которое у тебя сейчас в сумочке; я разорву его
перед тобой".
Для того чтобы убедить Шэрон, потребовалось десять минут. Наконец,
она отдала мне письмо, и я разорвал его и выбросил его в мусор.
Как только я возложил свою руку на Шэрон, чтоб молиться за нее, она
опустилась на пол в сидячее положение; я сел рядом с ней. Я чувствовал,
что Господь показывает мне, что была только одна позиция, в которой Шэрон
могла получить освобождение: ее тело должно было быть наклонено вперед
и голова должна была быть между коленями. Это было так, как если бы Сам
Господь нежно направлял мои действия. Я положил свою руку Шэрон на спину
и направил ее тело вперед. Затем я начал приказывать бесам выходить.
В течение следующего часа они выходили один за другим, называя свои
имена. Почти все имена были сексуального направления. Один назвал себя
флиртом, а другой ласканием. Некоторые имена были непристойными.
К моему удивлению, моя рука, лежащая на спине Шэрон, служила своего
рода электронным инструментом. Как только очередной бес выходил, я чувствовал
нежный толчок в ладони, как будто это "регистрировало" его уход.
Когда, наконец, последний бес вышел, Шэрон вяло лежала на спине около
десяти минут. Затем она подняла свои руки и начала славить Бога за свое
освобождение. Насколько я чувствовал, она была полностью свободна.
И все же финал был печальным. Шэрон никогда не вернулась в нашу церковь.
Ей было стыдно показаться на глаза людям, которые были свидетелями ее состояния
в то воскресное утро. Для меня это было обвинением в сторону нашей церкви.
Мы были такими "уважаемыми", что люди, действительно имевшие проблемы,
не приходили к нам.
Это привело меня к духовным поискам. Пастором чего я был? Общественного
клуба для лиц среднего класса, собирающегося по воскресеньям утром? Или
местом, куда люди с реальными нуждами могут прийти за помощью?
Принятое мною решение определило мое будущее. Я не мог со спокойной
совестью потратить остаток своей жизни, проповедуя в общественном клубе
лиц среднего класса. Я решил, что я должен использовать данные мне Богом
способности для помощи людям, которые нуждаются в этом, даже если это значит,
что нужно отказаться от принятых норм религиозного поведения.
Но я абсолютно не знал, куда приведет меня это решение.
Всплеск и его последствия
Происшедшее в то воскресное утро было подобно камню, брошенному в середину
пруда. Вначале он производит большой всплеск, но затем появляются волны,
которые двигаются, пока не достигнут края. Всплеск произошел, когда бес
бросил Шэрон на пол прямо перед алтарем. В течение следующей недели мы
с Лидией начали ощущать последствия от волн. Люди приходили к нам отовсюду,
большинство из них мы никогда не видели до этого. В основном они приходили
к нам домой, а не в церковь. Я не имел ни малейшего понятия, как они находили
нас; но неделя за неделей мы служили людям в нашем доме и молились за освобождение
от бесов. Мы добирались до постели в два или три часа ночи.
Через некоторое время мое физическое состояние начало ухудшаться. Я
получил серьезный урок: если я не позабочусь о своем физическом и духовном
состоянии, то я буду не в состоянии помочь другим получать освобождение.
Фактически, я буду сам нуждаться в помощи. Я осознал, что человек, ослабленный
физически и духовно, уязвим для демонических атак.
Вскоре я открыл также, что основательное наставление из Писания необходимо
для эффективного освобождения. (Я привожу такое наставление в главах 21
и 22). Прежде чем молиться с людьми, я должен был дать им прочное библейское
основание того, что я собирался делать. Таким образом я укреплял в них
веру принимать то, что Иисус достиг для них через свою жертву на кресте.
Затем, через нашу совместную веру, победа была гарантирована.
На все это требовалось много времени. Я понял, что находился в опасности
пренебречь своими остальными пасторскими обязанностями. Пришло ли время
для меня оставить пасторское служение?
Тем временем Бог шаг за шагом вел меня от одной ситуации к другой.
Каждая успешно разрешающаяся ситуация открывала новые аспекты служения,
с которыми я должен был сталкиваться. И затем Он вел меня к следующей ситуации,
но только после того, как я успешно "усвоил" предыдущую. Оглядываясь на
все происходившее, я понимаю, что Бог не использовал метод школьного класса
теологической семинарии, чтоб инструктировать меня в служении освобождения.
Он отправил меня в менее престижную школу: школу опыта.
|
|