- Для нее есть еще одно сообщение,- сказала администратор.- Секретарь мистера Камерона Уильямса сказала, что мистер Уильямс мог бы встретиться с ней, если она позвонит ему, когда приедет сюда.
- А когда поступило это сообщение? - спросил Рейфорд.
- Сразу после часа.
- Может быть, мы подождем еще несколько минут. Рейфорд и Хлоя сидели около входа, когда в клуб вбежала Хетти. Рейфорд приветствовал ее улыбкой, но она тотчас затормозила, как будто споткнулась о него.
- Ах, это он,- сказала Хетти, показав свое удостоверение администратору и получив адресованное ей сообщение. Рейфорд не стал мешать ей вести свою игру. Он заслужил это.

После того как ее представили Хлое, Хетти объявила:

- Вообще-то я не рассчитывала встретить тебя здесь. Мне сейчас нужно позвонить этому писателю, о котором я тебе говорила. Сегодня утром он представил меня Николае Карпатиу.
- Ну да!

Хетти кивнула, улыбаясь:

- Мистер Карпатиу дал мне свою визитную карточку. А вы знаете, что журнал "Пипл" собирается назвать его самым обаятельным человеком года.
- Да, я слышал об этом. Он произвел на меня хорошее впечатление. У тебя сегодня прекрасное утро. А как мистер Уильямс?
- Прекрасно. Только он очень занят. Я сейчас позвоню ему, извините.

Бак ступил на эскалатор внутри терминала, когда зазвонил его телефон.

- Привет! - сказала Хетти.
- Прошу меня простить, мисс Дерхем.
- Пожалуйста,- ответила она.- Тот, кто оставляет меня в центре Манхеттена в дорогом такси, может звать меня просто по имени, я настаиваю на этом.
- А я настаиваю на том, что оплачу такси.
- Я шучу, Бак. Сейчас у меня встреча с капитаном и его дочерью, так что вам не обязательно сюда приезжать.
- Но я уже здесь,- сказал он.
-Да?
- Ничего, все нормально. У меня масса дел. Приятно было видеть вас. И когда в следующий раз будете в Нью-Йорке...
- Бак, я вовсе не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанным развлекать меня.
- А я и не думаю.
- Конечно, вы это делали. Вы прекрасный человек, но мне понятно, что мы не родственные души. Спасибо за встречу и особенно за то, что вы представили меня мистеру Карпатиу.
- Хетти, могу я вас просить об одолжении? Могли бы вы представить меня капитану? Он останется здесь до вечера?
- Я спрошу его. В крайнем случае вы можете встретиться с его дочерью, она просто прелесть.
- Возможно, я возьму интервью и у нее.
- Ну, деловой подход!
-- Пожалуйста, спросите у него, Хетти.

Рейфорд размышлял, будет ли у Хетти сегодня вечером свидание с Баком. Он собирался пригласить ее на обед в свой отель, но она улетела от него к телефону.

- Рейфорд, Бак Уильямс хотел бы встретиться с тобой и взять у тебя интервью.
- У меня? - спросил он.- О чем?
- Я не знаю, не спросила. Я думаю или насчет летного опыта, или насчет исчезновений. Ты ведь был в воздухе, когда все это произошло.
- Скажи ему, что я готов встретиться с ним. А вообще почему бы не пригласить его присоединиться к нашему обеду, если ты свободна.

Хетти посмотрела на него так, будто он прибегает к уловке.

- Давай, Хетти. Мы с тобой прогуляемся днем, а потом все вместе встретимся за обедом у Карлейля, в шесть.

Она вернулась к телефону и позвала Бака.

- Так где вы теперь? - спросила она.- Где вы? Хетти заглянула за угол, засмеялась и помахала рукой. Прикрывая рукой микрофон, она обернулась к Рейфорду:
- Да вот он, с мобильным телефоном!
- Прекрасно! Почему бы вам не отложить телефон и не представиться,- сказал Рейфорд.

Хетти повесила трубку, а Бак убрал свой, подходя к ним.

- Он с нами,- сказал Рейфорд администратору и пожал руку Баку: - Итак, вы журналист из "Глобал уикли", который летел на моем самолете.
- Да, это я,- ответил Бак.
- Так о чем вы хотели со мной поговорить?
- Вы наблюдали исчезновения. Я пишу обзорную статью о теориях исчезновений. Мне было бы интересно познакомиться с вашей точкой зрения как профессионала в своем деле и как человека, который оказался в центре возникшего в результате этого хаоса.

"Вот это случай! - подумал Рейфорд.

- С удовольствием,- сказал он.- Вы не хотели бы присоединиться сегодня к нашему обеду?
- Если вы приглашаете,- ответил Бак.- А это ваша дочь?

Бак был ошеломлен. В Хлое ему понравилось все: имя, глаза, улыбка. Она посмотрела на него прямо и крепко пожала руку. Это было как раз то, что ему нравилось в женщинах. Очень многие из них считают признаком женственности подавать вялую руку. "Какая замечательная девушка!" - подумал он. У него мелькнула было мысль сказать капитану Стилу, что со следующего дня он будет не просто журналистом, а ответственным редактором, но он побоялся, что это прозвучит как хвастовство, а не как жалоба, и он промолчал,

- Послушайте,- сказала Хетти,- нам с капитаном нужно несколько минут, так почему бы вам пока не познакомиться друг с другом, а потом мы соберемся все вместе. У вас есть сейчас время, Бак?
"Теперь есть",- подумал он.
- Да,- ответил Бак, глядя на Хлою и ее отца.- Вас это устраивает?

Капитан, похоже, заколебался. Дочь посмотрела на него вопросительно. Она была достаточно взрослой, чтобы принимать самостоятельные решения, но не хотела ставить в неудобное положение отца.

- Хорошо,- сказал капитан Стил все еще с колебанием,- мы вернемся сюда.
- Я оставлю свою сумку и мы пройдемся по терминалу,- предложил Бак, если вы не возражаете, Хлоя.

Она улыбнулась и кивнула.

Минуло много времени с тех пор, когда Бак чувствовал себя робким и неловким, разговаривая с девушками. Сейчас он не знал, куда смотреть и куда девать свои руки: сунуть их в карманы, опустить свободно, или согнуть; чего бы она хотела: посидеть, посмотреть на людей или пройтись вдоль витрин магазинчиков?

Он попросил ее рассказать о себе: где учится, чем интересуется. Она рассказала о своей матери и брате, он выразил свое сочувствие. На Бака произвели впечатление ее толковость, умение выражать свои мысли и выдержка. Пожалуй, он мог бы увлечься этой девушкой. Но она младше него, по крайней мере, лет на десять.

Она поинтересовалась его жизнью и карьерой. Он коротко отвечал на все ее вопросы, только немного добавляя от себя. Лишь когда она спросила, потерял ли он кого-нибудь при исчезновениях, он рассказал ей о своей семье в Таксоне и друзьях в Англии. Естественно, он ничего не сказал о Стонагале и Тодд Котране. Когда их беседа утихла, Хлоя поймала его взгляд, направленный на нее, и он отвел глаза. Когда он посмотрел снова, Хлоя смотрела на него. Оба смущенно улыбнулись. "Это безумие",- подумал он. Ему до смерти хотелось узнать, есть ли у нее друг, но он не посмел спросить.

Она задавала ему вопросы, как младший расспрашивает старшего и более опытного человека о его работе. Она завидовала его путешествиям и опыту. Он отозвался об этом без восторга, уверяя, что она устала бы от такой жизни.

- Вы были женаты? - спросила она.

Он был рад, что она задала этот вопрос, и с удовольствием сказал, что нет, что дело никогда не доходило даже до помолвки.

- А как вы? - спросил он, чувствуя, что их разговор уже становится игрой.- Сколько раз вы были замужем? Она рассмеялась.
- У меня был только один ухажер. В колледже. Я была первокурсницей, а он на последнем курсе. Я думала, что это любовь, но с тех пор как он окончил колледж, я ни разу о нем не слышала.
- Буквально?
- Он отправился в какое-то заокеанское путешествие, прислал мне дешевый сувенир - и на этом все кончилось. Теперь он женат.
- Он много потерял.
- Спасибо.

Бак почувствовал себя смелее.

- Что же, он был слепым?

Она не ответила. Бак мысленно дал себе пинка и постарался исправиться:

- Я имею в виду, что некоторые люди не ценят того, что имеют.

Она по-прежнему молчала, и он почувствовал себя полным идиотом. "Как это так получается, что в одном я такой везучий, а в другом - полный недотепа? - спросил он себя. Она остановилась у кондитерской.

- Хотите печенья? - спросила она.
- Разве я похож на любителя печенья?
- Откуда я знаю,- сказала она.- Купите мне печенья, и я позволю прежнему воздыхателю умереть естественной смертью.
- Вы имеете в виду - от старости,- подхватил он.
- Вот это уже смешно.

Рейфорд был серьезен, честен и прям с Хетти как никогда прежде. Они сели один напротив другого в углу большого шумного зала, где с трудом могли слышать друг друга.

- Хетти,- сказал он,- я здесь не для того, чтобы убеждать тебя в чем-то или просто разговаривать. Есть вещи, которые я должен сообщить тебе, и я хотел бы, чтобы ты просто слушала.
- А я что, не должна говорить? Может быть, есть вещи, о которых я бы хотела тебе сказать.
- Конечно, ты скажешь мне все, что захочешь, но сначала выслушай меня. Я не хочу, чтобы это был диалог. Мне есть что рассказать тебе, и я хочу, чтобы ты получила целостную картину, прежде чем станешь отвечать, ладно?

Она пожала плечами.

- У меня нет выбора.
- У тебя был выбор, Хетти. Ты могла не прийти.
- На самом деле я и не хотела приходить, я тебе говорила об этом, но вы прислали мне письмо с извинениями и просьбой встретиться здесь с вами.

Рейфорд был разочарован.

- Ты не хочешь, чтобы я переходил к делу,- сказал он.- Как я могу принести извинения, если ты собираешься и дальше препираться о том, почему ты здесь.
- Ты хочешь попросить прощения, Рейфорд? Я никогда не ставила вопрос подобным образом.

Тон ее был саркастичным, но все-таки ему удалось овладеть ее вниманием.

- Да, я прошу прощения. Теперь я могу начать? Она кивнула.
- Я хочу сказать обо всем, сказать откровенно, признать все, в чем я виноват, и затем я хочу сказать тебе о том, на что я намекнул при нашем последнем телефонном разговоре.
- О том, что ты открыл причину исчезновений. Он поднял руку.
- Не надо забегать вперед.
- Прости,- сказала она, прикрывая рот ладонью.- Но почему ты не стал меня слушать, когда отвечал на вопросы Бака?

Рейфорд закатил глаза.

- Я просто интересуюсь,- сказала она,- это к тому, чтобы ты не повторялся.
- Спасибо,- ответил он,- я скажу, почему. Это так важно и так интимно, что я должен сказать обо всем лично тебе. И поэтому я не боюсь, что буду повторяться. И, как мне кажется, ты тоже не против, чтобы слышать это снова и снова.

Хетти подняла брови, как будто собираясь сказать, что она удивлена, но вместо этого произнесла:

- Говори, не буду перебивать.

Рейфорд наклонился вперед и начал говорить, опершись локтями о колени и жестикулируя:

- Хетти, я очень виноват перед тобой и хочу, чтобы ты меня простила. Мы были друзьями, нам нравилось общество друг друга, мне нравилось проводить с тобой время. Я находил тебя красивой и восхитительной, и мне кажется, ты знаешь, что я думал о близости с тобой.

Она изобразила удивление. Рейфорд подумал, что если бы она не пообещала молчать, она бы сказала ему, что у него ' была масса способов показать свое расположение. Он продолжал. 

- Наверно, единственной причиной, почему я не решился пойти дальше, было то, что у меня не было подобного опыта. Но это был вопрос времени. Если бы я почувствовал твой интерес, я мог бы поступить дурно. Она наморщила брови и изобразила на лице обиду.
- Да,- сказал он,- я мог поступить дурно. Я был женат, но неудачно и не счастливо, но в этом, наверное, был виноват я сам. Во всяком случае, я произнес клятву, взял на себя обязательства и, как бы я ни оправдывал свой интерес к тебе, все равно это было бы дурно.

Он мог бы прочесть в ее взгляде, что она не согласна с этим.

- Во всяком случае, я проводил с тобой время. Я не был абсолютно честен. Но теперь я должен сказать, как я рад, что я ничего не сделал - никакой глупости. Это было бы плохо для нас обоих. Я не судья тебе, и твоя мораль - это твое собственное дело. Но у нас не было никакого будущего. Дело не в разнице в возрасте, а в том, что с моей стороны это было чисто физическое влечение. Ты имеешь право ненавидеть меня за это, я и сам этим не горжусь. Я не любил тебя. Ты должна согласиться, .что такая жизнь тебя не устроила бы.

Она кивнула, нахмурившись. Он улыбнулся.

- Я разрешаю тебе на минуточку прервать молчание, мне нужно знать, что ты, по крайней мере, прощаешь меня.
- Иногда я сомневаюсь в том, что честность всегда является лучшей политикой,- сказала она.- Я могла бы принять эти извинения, если бы ты сказал, что исчезновение твоей жены заставило тебя почувствовать себя виноватым. Я знала, что между нами нет ничего особенного, но можно было бы сказать об этом мягче.
- Можно было бы и мягче, но это было бы нечестно. Хетти, я насквозь пропитан ложью. Я мог бы быть мягким и любезным и постараться избежать твоего презрения, но я больше не могу быть лицемером. Всю жизнь я был неискренен.
- А теперь ты искренен?
- До такой степени, что тебе это даже не нравится,- сказал он.

Она снова кивнула.

- Почему я поступаю сейчас так? Каждому хочется нравиться. Да, я мог упрекать кого-то другого, например, мою жену, но я хочу не лгать и отвечать только за самого себя. Прежде чем я перейду к более важным вещам, мне хочется убедить тебя в том, что у меня нет никаких задних мыслей.

Губы Хетти дрогнули. Но она сжала их и посмотрела вниз. По щеке ее скатилась слеза. Рейфорд еле сдержался, чтобы не обнять ее. В этом не было бы ничего чувственного, но он не мог позволить себе подать ложный знак.

- Хетти,- сказал он,- я так виноват перед тобой, прости меня.

Она кивнула, не в состоянии что-либо сказать. Она пыталась, но никак не могла овладеть собой.

- И теперь, после всего этого,- сказал Рейфорд,- я хочу убедить тебя, что забочусь о тебе как о друге и человеке.

Хетти сжала руки, стараясь не расплакаться. Она помотала головой, давая понять, что сейчас не готова к этому.

- Нет,- справилась она с собой наконец,- не сейчас.
- Хетти, я хочу...
- Пожалуйста, дайте мне хоть минуту.
- Сколько угодно. Но не уходи от меня сейчас,- попросил он.- Я был бы тебе плохим другом, если бы не поделился с тобой тем, что я открыл, чему научился, что снова и снова обнаруживаю каждый день.

Хетти закрыла лицо руками и заплакала.

- Я не хочу! - воскликнула она.- Я не намерена извинять тебя.

Рейфорд заговорил как можно мягче:

- Теперь ты обижаешь меня,- сказал он.- Если ты ничего не извлекла из этого разговора, твои слезы меня не радуют. Каждая слеза для меня как острый нож. Я виноват, я вел себя неправильно.
- Минуту! - воскликнула она убегая.

Рейфорд вытащил Библию Айрин и быстро просмотрел несколько мест. Он решил, что не стоит разговаривать с Хетти, держа в руках открытую Библию. Он не хотел смутить или отпугнуть ее, несмотря на то, что вновь обрел смелость и решимость.

- То, что вы хотите познакомиться с папиной теорией исчезновения, очень интересно,- сказала Хлоя.
- А я хочу? - спросил Бак.

Она кивнула. Он заметил крошку шоколада в уголке ее рта.

- Можно? - спросил он, протягивая руку. Она повернулась щекой, и он снял шоколад пальцем. А что делать теперь? Вытереть носовым платком? Импульсивно он поднес палец к своим губам.
- Фу! Как нехорошо! А если бы это была грязь?
- Тогда она была бы нашей общей,- сказал он, и оба рассмеялись.

Бак почувствовал, что покраснел, чего с ним не случалось уже много лет, и поэтому переменил тему.

- Вы говорите, что это теория вашего отца так, как будто не разделяете ее. Вы расходитесь с ним во мнениях?
- Он думает, что расходимся, потому что я спорю с ним, и он переживает из-за этого. Меня не очень легко убедить, хотя, по правде говоря, мы довольно близки. Видите ли, он думает, что...

Бак взял ее за руку:

- Простите, не надо говорить. Я хочу услышать это непосредственно от него и записать.
- Ой, извините меня.
- Нет, все нормально. Я не хотел бы вас обижать, но так я привык работать. Я с удовольствием выслушаю также и вашу теорию. Мы намерены собрать и мнения учащейся молодежи, но вряд ли мы станем использовать рассказы двоих людей из одной семьи. А вообще-то, раз вы говорите, что в основном согласны со своим отцом, то мне будет удобнее выслушать вас обоих одновременно.

Она умолкла и посерьезнела.

- Извините меня, Хлоя, это вовсе не означает, что меня не интересует ваша теория.
- Не в этом дело,- сказала она.- Но вы уже отнесли меня к определенной категории.
- Как это?
- Учащаяся молодежь.
- Действительно. Виноват. Понятно, учащиеся колледжей - это не школьники. Я вовсе не считаю вас школьницей, хотя вы намного младше меня.
- Учащиеся колледжей? Я еще не слышала такого термина.
- Я обнаруживаю свой возраст, не так ли?
- А каков ваш возраст, Бак?
- Тридцать с половиной, почти тридцать один,- мгновенно ответил он.                                   .;
- Я спрашиваю вас, насколько вы меня старше,- прокричала она, как будто разговаривала с глуховатым стариком.

Бак прорычал:

- Я бы купил еще печенья, малышка, но не хочу портить вам аппетит.
- Лучше не надо. Мой отец любит хорошо поесть, сегодня он угощает, так что оставьте место.
- Оставлю, Хлоя.
- Можно я что-то скажу? Только вы не подумайте, что это какой-то намек,- спросила она.
- Слишком поздно,- ответил он. Она насупилась и стукнула его.
- Я хочу сказать, что мне нравится, как вы произносите мое имя.
- А я не знаю, как его можно произносить иначе,- сказал он.
- Нет, можно. Даже мои друзья произносят его односложно: "Кло".
- Хлоя,- повторил он.
- Да,- сказала она,- две гласных: долгое "о" и "я".
- Мне нравится ваше имя.

Он перешел на сиплый старческий голос:

- Это имя молоденькой девочки. Сколько тебе лет, малышка?
- Двадцать с половиной, пошел двадцать первый.
- Ох, милая,- сказал он тем же голосом,- мне казалось, что гораздо меньше!

Когда они возвращались обратно в клуб "Панкон", Хлоя сказала:

- Если вы пообещаете не придавать большого значения моей молодости, я не буду придавать большого значения вашему возрасту
- Идет,- сказал он с улыбкой.- Вы ведете себя как
взрослая.
- Я принимаю это как комплимент,- сказала она улыбаясь, как будто не была уверена, что он говорит серьезно.
- Да-да,- сказал он,- не многие в вашем возрасте так начитанны и так прекрасно говорят.
- А вот это, безусловно, комплимент,- ответила она.
- Вы быстро схватываете.
- Вы действительно брали интервью у Николае Карпатиу?

Он кивнул.

- Мы почти друзья.
- Без шуток?
- Нет, конечно. Но мы похожи.
- Расскажите мне о нем. Бак принялся рассказывать.

Хетти вернулась немного освеженная, но глаза ее по-прежнему были опухшими. Она села так, будто 
ожидала, что истязания продолжатся. Рейфорд снова повторил, что он совершенно искренен в своих извинениях. В ответ она сказала:

- Давай забудем про все это!
- Мне нужно знать, что ты простила меня,- сказал он.
- Ты прямо-таки зациклился на этом, Рейфорд. Это что, освободит тебя? Облегчит твою совесть?
- Думаю, что да,- ответил он.- Главное, что я хочу услышать от тебя - это то, что ты веришь в мою искренность.
- Я верю,- сказала она.- Но от этого не становится легче. Но если тебе от этого лучше, я тебе верю. Я не держу на тебя обиды, так что считай, что я тебя простила.
- Вот теперь я получил то, что хотел. А теперь я хочу быть с тобой совершенно откровенным.
- Ой-ой-ой, еще что-то? Ты, наверно, хочешь просветить меня насчет того, что случилось на прошлой неделе?
- Именно так. Но я должен сказать тебе, что Хлоя не советовала переходить к этой теме сразу.
- Как продолжение того разговора, ты это имеешь в виду?
- Правильно.
- Прекрасная девушка,- отозвалась она.- Наверно, мы сможем понять друг друга.
- Наверно, потому что разница в возрасте между вами не так велика.
- Нет, Рейфорд, так не годиться. Если ты намерен представить наши отношения как: "ты достаточно молода, чтобы быть моей дочерью", то это следовало сделать раньше.
- Если не считать того, что в таком случае я должен был бы стать твоим отцом в пятнадцать лет,- ответил Рейфорд.- Во всяком случае, Хлоя считает, что ты пока не в таком настроении.
- Почему? От меня требуется какая-то реакция? Я должна принять твои идеи или что-то другое?
- Я надеюсь на это. Но пока я не ставлю вопрос таким образом. Если ты сейчас не можешь чего-то, я пойму. Но я думаю, что позже ты увидишь необходимость этого.

Похоже, Рейфорд чувствовал себя, как Брюс Барнс в день их первой встречи. Голос его был полон страсти и звучал убедительно. Ему казалось, что его молитва о смелости услышана. Он рассказал Хетти, как складывались его отношения с Богом: что ребенком он ходил в церковь, что за время их брака с Айрин они поменяли несколько церквей, сказал, что именно увлечение Айрин идеями о конце света побудило его искать общества на стороне.

Под взглядом Хетти Рейфорд сказал, что ему казалось, будто она понимает, к чему он клонит. Когда он рассказывал о том, что он обнаружил дома в тот день их приземления на аэродроме "0'Хара", Хетти сидела неподвижно.

Потом Рейфорд поведал ей, как он ходил в церковь, встретился там с Брюсом, о рассказе последнего и о видеокассете. А также об их изучении библейских предсказаний и о том, что нынешние проповедники в Израиле явно подобны тем двум свидетелям, о которых говорится в Откровении.

Рейфорд рассказал, как он молился вслед за пастором, как почувствовал свою ответственность за Хлою, как он хочет, чтобы она тоже обрела Бога. Хетти смотрела на него - ничто в ее позе и выражении лица не поощряло его. Но он продолжал. Он не просил ее, чтобы она помолилась вместе с ним, он только сказал, что не будет оправдываться за то, во что он верит.

- Теперь, по крайней мере, ты видишь, что, если человек искренне принимает все это, то он должен обращать и других людей. Он будет плохим другом, если не сделает этого. Хетти даже не кивнула в знак согласия.

Прошло почти полчаса, пока он изложил все свое вновь обретенное знание и закончил:

- Хетти, я хочу, чтобы ты обдумала все это, может быть посмотрела кассету. Может быть, потом захотела бы переговорить с Брюсом. Заставить тебя поверить я не могу. Все, что я могу сделать,- это дать тебе понять, к чему я теперь пришел как к истине. Я думаю о тебе и не хотел бы, чтобы ты упустила свой шанс, потому что никто не рассказал тебе об этом.

Выслушав все это, Хетти откинулась назад и вздохнула.

- Да, это звучит красиво, Рейфорд. Да так оно и есть. Спасибо, что ты изложил мне все это. Действительно, все это для меня странно, потому что я никогда не знала, что об этом говорится в Библии. Моя семья ходила в церковь, когда я была маленькой, главным образом, по праздникам или если нас приглашали. Но я никогда не слышала ничего подобного. Я подумаю об этом. Когда услышишь что-то такое, оно не забывается. Так все это ты собираешься рассказать Баку Уильямсу за обедом?

- Слово в слово. Она хихикнула.
- Сомневаюсь, чтобы что-нибудь из этого могло попасть в его журнал.
- Но, может быть, и попадет наряду с идеями об инопланетянах, заражении бактериями, смертоносных лучах... ответил Рейфорд.