"После сего Авессалом завел у себя колесницы и лошадей и пятьдесят скороходов. И вставал Авессалом рано утром, и становился при дороге у ворот, и когда кто-нибудь, имея тяжбу, шел к царю на суд, то Авессалом подзывал его к себе и спрашивал: из какого города ты?" (2Цар. 15:1-2). 

Самые опасные болезни - внутренние, протекающие в скрытой форме. В самой сути человек испорчен. Каждая клеточка нашей плоти требу-ет земного баланса и равновесия: око за око, зуб за зуб. В каждом из нас живет реваншист. Особенно в тот момент, когда благодать отступает. Свое подлинное настроение Авессалом научился скрывать в глубине своей души. Два года он вынашивал в тайне от всех план операции "Амнон". В тех же таинственных глубинах на сей Раз зрел план операции "Давид". Дерзкий реванш. Путч. Государственный переворот, по сравнению с которым история с Амноном выглядела не более, чем детской игрой. 

Авессалом не спешил. Жизнь научила продумывать и просчитывать все до мелочей. Популярность у него была. Но этого было недостаточно для будущего президента. Авторитет отца невозможно было сравнить с авторитетом сына. Возникала серьезная диспропорция. Необходимо было повлиять на общественное мнение, чтобы любой ценой сократить этот нежелательный разрыв. Без общенародного признания его операция потерпела бы полный провал. Во что бы то ни стало, он должен был заручиться поддержкой избирателей и набрать наибольшее количество голосов. Но как быть с авторитетом нынешнего президента? Его нужно аккуратно подмыть и расшатать. Мягко и технично. Авессалом был дипломатом и тонким психологом. 

"Когда кто-нибудь, имея тяжбу, шел к царю на суд, то Авессалом подзывал его к себе и спрашивал: из какого города ты? И когда тот отвечал: "из такого-то колена Израилева раб твой", тогда говорил ему Авессалом: вот дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслу-шать тебя" (2Цар. 15:2-3). 

"Нет, царь не плохой, он прекрасный человек, но... просто он очень занят. К нему не достучаться. Большие государственные дела"". Это не было клеветой. Это было тенью, прозрачным намеком. Чтобы не вызвать подозрений и не отпугнуть людей. За спиной отца, на фоне его за-нятости, в противовес ему Авессалом демонстрировал свое открытое, щедрое, заботливое сердце полное понимания человеческих проблем и сострадания. "Как не хватает этих человеческих добродетелей нынешнему президенту", - как бы между строчек могли прочитать люди в его глазах, в его речах, в его поступках. 

"И говорил Авессалом: о, если бы меня поставили судьею в этой земле ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде" (2Цар. 15:4). 

Как бы невзначай Авессалом уже предлагал народу свою кандидатуру, а также свою социальную программу. Как бы невзначай предвыборная кампания уже началась. 

"Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы, соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге" (Мф. 5:25). 

Увы, перемирия не произошло. Шанс был потерян. СОПЕРНИК был уже на пути к судье, а судья был уже на пути к слуге. Об этом Давид знает позже. А пока он весь в делах, в разъездax. To смотрины, то крестины. То заседания, то совещания. То демонстрация, то презентация! Да разве можно проконтролировать все, что происходит в царстве? Попробуй уследить за всем. 

"И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою, и обнимал его и целовал его. Так поступал Авессалом со всяким Израильтянином, приходившим на суд к царю, и вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян" (2Цар. 15:5-6). 

Люди были в восторге! Никогда они не чувствовали к себе столько внимания и заботы. Никто и никогда их так сердечно не обнимал, не целовал, не выслушивал. Медленно, но уверенно общественное мнение склонялось на сторону доброго, отзывчивого, сердечного Авессалома. Его рейтинг с каждым днем возрастал. 

И вот, время пришло. Все приготовления были закончены. Инаугурация нового президента должна была состояться в Хевроне. 

"По прошествии сорока лет царствования Давида, Авессалом сказал царю: пойду я, и исполню обет мой, который я дал Господу, в Хевроне. Ибо я, раб твой, живя в Гессуре в Сирии, дал обет: если Господь возвратит меня в Иерусалим, то я принесу жертву Господу. И сказал ему царь: иди с миром. И встал он, и пошел в Шеврон" (2Цар. 15:7-9). 

Ничего не подозревая, Давид благословил сына в путь: "Слава Богу, наконецто Авессалом обра-зумился и начинает по серьезному служить Господу. Пусть идет и принесет жертву Господу, пусть исполнит обет". Вроде бы логично, но ... почему-то опять неспокойно в душе. Знакомый тревожный импульс. Это уже было. ПРАЗДНИК. СТРИЖКА ОВЕЦ. АМНОН. Кто же на очереди? 

Смена власти - вопрос не из легких. Двенад-цать колен Израилевых, двенадцать регионов, двенадцать избирательных округов. Несмотря на огромные масштабы все было схвачено. Авессалом старался на совесть. Все было готово: и люди, и трубы, и корона. Представители и глашатаи новой власти были разосланы во все концы огромного царства Израиля. Ждали только сигнала. 

"И разослал Авессалом лазутчиков во все колена Израилевы, сказав: когда вы услышите звук трубы, то говорите: "Авес-салом воцарился в Хевроне" (2Цар. 15:10). 

По стране наблюдалось какое-то странное движение. Хевронские дороги были перегруже-ны. 

"С Авессаломом пошли из Иерусалима двести человек, которые были приглашены им, и пошли по простоте своей, не зная, в чем дело. Во время жертвоприношения, Авессалом послал и призвал Ахитофела Гилонянина, советника Давидова, из его города Гило. И составился сильный заговор, и народ стекался и умножался около Авессалома" (2Цар. 15:11-12). 

Иерусалим заметно опустел. Хеврон же клокотал, как вулкан. Кратер был переполнен. Извержение вот-вот должно было начаться. Огнен-ная лава уже переливалась через край. Все тайное становилось явным. Не заметить этого было уже невозможно. 

"И пришел вестник к Давиду, и сказал: сердце Израильтян уклонилось на сторону Авессалома. И сказал Давид всем слугам своим, которые были при нем в Иерусалиме: встаньте, убежим; ибо не будет нам спасения от Авессалома; спешите, чтобы нам уйти, чтоб он не застиг и не захватил нас, и не навел на нас беды, и не истребил города мечем" (2Цар. 15:13-14). 

Была ли для Давида эта новость сенсационной? Вряд ли. Он все прекрасно понимал. Во всяком случае, догадывался. Причины семейных драм и трагедий знает каждый отец и каждая мать. На то они и родители. Скрывая внутри себя жгучие разногласия и противоречия, он ожидал этой роковой развязки. Холодная воина непременно должна была вылиться в горячий инцидент. 

О времена, о, нравы! Как они влияют на нашу жизненную философию! В доброе время подобная новость взорвала бы его ревность, и с помо-щью Господа любой мятеж и заговор был бы подавлен за полдня. Если бы сердце было свободно, чисто и непорочно, Давид никогда бы не сошел с трона, на который его посадил Бог. "Праведник смел, как лев" (Пр. 28:1). Но в этот раз не было ни дерзновения, ни ревности. Страх и паника. Время сеяния закончилось, пришло время жатвы. 

Чувство вины обрекает человека на отступление и полную капитуляцию. Давид не терялся в догадках и не питался иллюзиями по поводу великодушия Авессалома. Он ясно понимал, что для него наступил час расплаты. Он не уповал на дворцовую стражу. Как духовный человек, он мыслил конкретно: если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж (Пс. 126:1). "Встаньте, убежим, - объявил он всем придворным, - Авессалом не останется в долгу. Авессалом отомстит нам за все". 

Соперник добрался до судьи, соперник добрался до слуги, а впереди уже мрачнели темницы, кандалы и рабство. "ВСТАНЬТЕ, УБЕЖИМ. У него не будет пощады к нам. Он слишком долго терпел и теперь возвратит все: и преследования, и месть, и жестокость, и изгнание. Не будет нам спасения от Авессалома". 

Давид не лицемерил, не задавал глупых и наивных вопросов: "Почему все это?!" Бумеранг не возвращается пу-стым. Бумеранг возвращается с добычей "ВСТАНЬТЕ, И УБЕЖИМ". Давид уходил оставляя дворец, трон, кидар и корону. Уходил потому что сын восстал на отца. Продуманно цинично, беспощадно. 

"И вышел царь и весь народ пешие, и ос-тановились у Беф-Мерхата... И плакала вся земля громким голосом... А Давид по-шел на гору Елеонскую, шел и плакал... и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали" (2Цар. 15:17,23,30). 

Царство раскололось. В Хевроне срочно фор-мировались вооруженные подразделения для захвата королевского дворца. 'И плакала вся зем-ля громким голосом" под тяжестью беззакония живущих на ней. Плакали царь, священники, народ, оставшийся с ним. Плакали все, кроме Авессалома. Его слезы уже высохли, и сердце превратилось в камень. 

Давид отступал, чтобы скрыться в пустыне. Армия Авессалома уверенно приближалась к Иерусалиму. Сражаться за городские ворота не пришлось, они были открыты. Королевский дворец был взят безо всякого сопротивления. Все вооруженные солдаты ушли с Давидом. Остались лишь десять жен, наложниц царя, присматривать за домом. Свергать было некого. Авессалом уверенно и торжественно взошел на царский престол. Советники окружили нового президента. С чего начать реформы? 

"И сказал Авессалом Ахитофелу: дайте совет, что нам делать. И сказал Ахитофел Авессалому: войди к наложницам отца твоего, которых он оставил охранять дом свой; и услышат все Израильтяне, что ты сделался ненавистным для отца твоего, и укрепятся руки всех, которые с тобою. И поставили для Авесса-лома палатку на кровле, и вошел Авесса-лом к наложницам отца своего пред глазами всего Израиля" (2Цар. 16:20-22). 

Для того чтобы доказать народу, что это не просто семейная авантюра, а серьезная полити-ческая акция, Авессалом публично и всенародно сжигал мосты и рубил канаты. У меня с отцом -ничего общего. Он - мой враг. Его время прошло. Пусть об этом знают все. Авессалом взошел не только на царский престол, он взошел и на ложе своего отца перед всем народом. Преступление, которое потрясло весь Израиль. Возмущению и негодованию не было предела. Праздники Авессалома всегда вызывали резонанс. Никто не может так оскорбить отца, как собственный сын. Никто не может так оскорбить и унизить сына, как собственный отец. Честь царя была попрана  достоинство его было поругано. Реформы  начались. 

Авессалом нуждался в признании. Но как быть с народом, который еще вчера маршировал под знаменами Давида и присягал ему на верность, а сегодня они в лагере Авессалома? Неужели так быстро все может измениться? О чем думали они, глядя на его пестрые палатки? Удалось ли новому царю до конца переубедить их, что древнее прошло и теперь все новое? Как сложно устроен человек. Кто-то уже так громко кричит "ура", а у кого-то в глазах осторожные воп-росы. 

Авессалом, кто ты? Палач или жертва? Победитель или побежденный? Капитан корабля уверенно проходящего через шторм или же пассажир смытый за борт, пытающийся удержаться на гребне волны? Орел, расправивший свои крылья навстречу ветру и парящий над землей или же оторванный пожелтевший лист, который тоже парит и кружится в порыве ветра, прежде чем упасть на землю? 

Авессалом, кто ты?!