[an error occurred while processing this directive]
 
Бумеранг
Алексей Ледяев
 
   
Глава 24
Последнее сражение

Итак, новый президент у власти. Реформы начались. В числе первых вопросов на повестке дня - ликвидация прежней власти. Вопрос тя-желый, но неизбежный. Лазутчики Авессалома тщательно, по всей стране разыскивали Давида, который представлял серьезную оппозицию для Авессалома и большую угрозу для его нового правительства. Его приказ был категоричным: "Найти и обезвредить". На войне, как на войне. Свой военный лагерь Авессалом разбил в земле Галаадской. Давид со своими людьми в это время находился в Маханаиме. Все прекрасно понимали, что мирным путем этот конфликт ни-когда не разрешится. Рано или поздно должно произойти сражение, исход которого определил бы, кому править страной. Как правило, правят победители. 

"И осмотрел Давид людей, бывших с ним, и поставил над ними тысяченачальников и сотников. И отправил Давид людей - третью часть под предводительством Иоава, третью часть под предводительством Авессы, сына Саруина, брата Иоава, третью часть под предводительством Еффея Гефянина. И сказал Царь людям: я сам пойду с вами" (2Цар. 18:1-2). 

Армия Давида состояла из трех больших полков. Отличные воины и верные слуги, опытные и закаленные в битвах. 

"И стал царь у ворот, и весь народ выходил по сотням и по тысячам" (2Цар. 18:4). 

Издревле священники благословляли воинов перед походами, вдохновляя их на победу. Но на сей раз генералы услышали странный при-каз: "И приказал царь Иоаву и Авессе и Еффею, говоря: сберегите мне отрока Авессалома. И все люди слышали, как приказывал царь всем начальникам об Авесса-ломе" (2Цар. 18,5). 

Это сражение было решающим как для Давида-царя, так и для Давида-отца. В том, что он выиграет сражение как царь, Давид ни на мгновенье не сомневался. Воевать он умел. Но сможет ли он выиграть как отец, завоевать доверие сына, - в этом уверенности не доставало. У Давида было затаенное и жгучее желание еще раз встретиться с Авессаломом. 

Давид хотел сберечь жизнь Авессалома для того, чтобы наконец открыть перед ним свое измученное и израненное противоречиями отцовское сердце, сказать то, что надо было сказать намного раньше: "Прости меня Последнее сражение Авессалом, я так устал идти против рожна, я не хочу войны. Авессалом, я люблю тебя". Как хо-телось ему прижать к груди голову сына, как давно он не гладил его кудри! Сердце Давида было под мощной плитой вины за все происходящее. 

"Сберегите МНЕ отрока Авессалома". Для генералов и офицеров он был врагом, неприятелем, живой мишенью, пушечным мясом. Для Давида это был родной сын, часть его сердца, "отрок Авессалом". Поэтому приказ для них был более, чем непонятен. "СБЕРЕГИТЕ МНЕ ОТ-РОКА МОЕГО АВЕССАЛОМА", потому что я созрел для покаяния, для примирения, для прощения и любви". Кому он мог открыть это, кому он мог объяснить это? Кто мог до конца понять все это, кроме того, кого он хотел сберечь?! 

Есть шансы, которые мы можем использовать во время благоприятное. Не доводи событий до критического момента, когда шансы уходят. "СБЕРЕГИТЕ МНЕ ОТРОКА АВЕССАЛОМА!" Давид пытался ухватиться за этот последний шанс, как за проплывающую соломинку. Столько лет Авессалом был рядом с ним, столько раз сын искал встречи с отцом, сколько раз сын стучался в двери отца. Сколько шансов Бог давал Давиду, чтобы решить эти главные проблемы в его сердце, в его жизни. Но эти шансы были безвозвратно потеряны, и вот, последний... 

В глубине сердца Давид лелеял надежду осуществить то, что пытался в свое время осуществить Авессалом, добиться встречи, обыкновенной встречи. "Я скажу Авессалому все, что накопилось в моей душе за эти годы. Это будет последнее сражение, последняя грязная страница в летописи дворца, после которой начнется новая, мирная, благословенная жизнь. Я сниму свою маску, я открою свое сердце, я покажу сыну, какой глубокой и безграничной может быть отцовская любовь. Сберегите мне отрока Авессалома". 
Давид рассчитывал, что у него есть еще один шанс, и он исполнит свой священный родительский долг. Нам часто кажется, что впереди еще годы, еще столько времени! Но у нас в запасе нет времени, ни одного дня, ни одного часа, ни одного мгновения. Иисус сказал: "Не говорите ли вы, что еще четыре месяца, и наступит жатва? А Я говорю вам: возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жат-ве" (Ин. 4:35). 

Отцы, не раздражайте своих детей, когда они тянутся к вам, воспитывайте их, когда их сердце еще открыто для вас. Поздно воспитывать детей, когда они повзрослели, ожесточились и объявили нам войну. Боже, сохрани нас от роковых и запоздалых решений! Мы часто рассчитываем на последний шанс, которым судьба балует далеко не многих. Мы рассчитываем на последний шанс во время ожесточенной битвы. А на войне, как на войне. Меч поедает то одного, то другого. Не успеешь глазом моргнуть, кого-то уже нет. 

"Я был поражен народ Израильский рабами Давида; было там поражение великое в тот день, - поражены двадцать тысяч человек. Сражение распространи-лось по всей той стране; и лес погубил народа больше, чем сколько истребил меч, в тот день" (2Цар. 18:7-8). 

Ликвидировать прежнюю власть было практически невозможно. Взойти на престол, взойти на ложе царя было куда проще, чем подавить сопротивление королевской армии. Перевес сил стал заметно смещаться в сторону рабов Давида. Повстанцы с позором бежали, оставляя на поле сражения тысячи убитых и раненных. В тот день Авессалом потерял двадцать тысяч человек! Потери огромные. Отступление убивает дух веры и мужество. Отступление сеет панику и страх. Отступление - это уже исход и результат битвы. Армия мятежников была разбита наголову. Оставшиеся в живых, во главе с Авессаломом, мчались с поля брани сквозь лесные заросли в разные стороны. 

"И встретился Авессалом с рабами Давидовыми; он был на муле. Когда мул вбежал с ним под ветви большого дуба, то Авессалом запутался волосами своими в ветвях дуба, и повис между небом и землею, а мул, бывший под ним, убежал" (2Цар. 18:9). 

Злая ирония, как пощечина. То, что столько лет служило предметом красоты и гордости, теперь стало причиной позора и гибели. Роскошные волосы на сей раз подвели его. Какая коварная западня - болтаться на собственных волосах между небом и землей. Попробуй в таком положении ликвидировать двоевластие и руководить страной. На что способен ты, несчастный человек, поднявший руку на отца, если Бог выбил из-под твоих ног всякую опору? Мул, и тот сбе-жал. 

Более яркой иллюстрации, как действует закон проклятия в нашей жизни, я думаю, ты, вряд ли, сможешь найти во всей Библии. Авес-салом, Беспомощный и беззащитный. Между небом и землей. Хоть бы какое-то основание, хоть какую-то точку опоры. Полная прострация. Бе-зысходность и обреченность. Жестокая расплата за нарушение родительской заповеди. "Злословящий отца или мать смертью да умрет" (Мф. 15:4). 

Любому грешному человеку, даже самому обреченному смертнику. Бог дает шанс изменить свою судьбу. Авессалом также имел шанс. Как сын. Позволить себе все, кроме покушения на родительский авторитет. Шанс остановиться вовремя и не переступить запретную черту. Как сыну остаться на своем месте и не поднять свой престол "выше звезд небесных" и не стать равным отцу. Все-таки ты, Авессалом, с Давидом не на равных. Все-таки, несмотря ни на что, престол Давида выше твоего престола и в глазах людей, и в глазах Божьих. Все-таки Давид - твой ОТЕЦ. Каким бы он не был, хорошим или плохим, его статус всегда священен. 

Родителей не выбирают. Родителей не зло-словят. Родителей - почитают. 

Они всегда выше. Таков Божий порядок. Никогда не открывай наготу отца и не суди строго, ибо каким судом судишь, таким судом и сам будешь осужден (Мф. 7:2). Есть границы, за которые при всей нашей справедливости, мы не имеем права переходить. Хам открыл наготу Ноя и навлек на себя проклятие. Сим и Иафет покрыли наготу отца и наследовали благословение (Быт. 9:27). Среди сыновей Давида оказались и те, и другие. Но каждый понес свое бремя. Одни - бремя славы. Другие - бремя бесславия и позо-ра. 

А разве Хам не был прав? Ведь Ной действительно был пьян. Проблема Хама заключалась в том, что он увидел пьяного человека, но не увидел отца. Его братья видели, во-первых, отца, а потом все остальное. Поэтому правда Хама - это хамская правда, или просто хамство: ходить в грязных сапогах по чужой территории. А разве Авессалом не был прав? Ведь отец действительно был несправедлив и жесток! Прав, но только отчасти, потому что Давид, вопервых, отец, а потом все остальное. Бог разберется с каждым нас. С каждым из нас у Него Свои счеты. с родителями - свои, с детьми - свои. 

В каком бы ожесточении ты не находился, какая бы горечь не разъедала твое сердце, никогда не позволь себг переступить границу дозволенного. Не суди, но злословь, не поднимай руки. Не имеешь права Все, что угодно, только не это! Родительский статус священен. Всякая попытка разрушить его или поднять на него пяту закончится трагедией и катастрофой. Авессалому был дан свыше сыновний шанс - вовремя остановиться, уступить дорогу, сохранить закон приоритетов. Но, увы... Закон был нарушен. У кого-то благодать на благодать, а здесь, как сходящие лавины, проклятие на проклятие. 

"Иоав сказал: нечего мне медлить с то-бою" (2Цар. 18:14). 

И снова встреча. Иоав снова встретился с Авессаломом. Столько раз Иоав был посредником между отцом и сыном, как ходатай, как миротворец. В Гессуре он был добрее отца и заботливее матери. Как к собственному сыну Иоав питал к Авессалому много добрых чувств. В Иеру-салиме он помог ему пробиться к отцу. Единственный протеже. Он так переживал за их встречу. Но вот в Ефремском лесу их встреча носила совершенно иной характер. Иоав снова был меж-ду отцом и сыном. Но уже не в роли примирителяие 
- в роли обвинителя и палача. Он уверенно стоял на земле и заряжал свой лук. Лицо было каменным и неумолимым. Авессалом был в отчаянии. Он раскачивался по ветру, как маятник. Неужели это конец?! Ведь жизнь только начинается! Умирать не хотелось, да еще так глупо и нелепо. Отчаянно хотелось жить. 

Но тетива уже натянута. 

На сей раз Иоав был лишен душевных родственных сантиментов. Пока Авессалом находился с Давидом, Иоав заботился о нем. Но теперь Авессалом - враг и государственный преступник, на совести которого правительственный переворот, кровавые события и все нынешние беспорядки в стране. Под гусеницами патриотизма оказались личные симпатии к Авессалому. Патриотические чувства раздавили в сознании Иоава так же и отцовские чувства Давида. Ради спасения отечества генерал отказался сберечь отрока Авессалома. Может быть впервые в жизни он нарушил волю царя. 

Иоав целился в сердце Авессалома. Дыхание смерти исказило лицо Авессалома гримасой паники и ужаса. Умоляющие глаза таили последнюю искру надежды: "Иоав, ты не сможешь этого сделать! Ведь ты же так часто выручал меня! Я хочу жить! Неужели это все?!" "Это все", -сказал генерал и вонзил в сердце Авессалома одну за одной три стрелы (2Цар. 18:14). 

Отроки закончили процедуру казни. "Бросили его в глубокую яму и наметали над ним огромную кучу камней" (2Цар. 18:17). "И затрубил Иоав трубою, и возвратились люди из погони за Израилем; ибо Иоав щадил народ" (2Цао 18,16). 

Ему так хотелось, чтобы в стране наступил мир. Чтобы война закончилась. Чтобы люди не враждовали. Он не пощадил Авессалома, потому что щадил народ. Железная логика генерала. 
 

Предыдущая глава    Оглавление     Следующая глава



2001–2024 Электронная христианская библиотека