Видео. Черно-белый кадр из старого телевизионного шоу: красивый доктор и озорная медсестра с конским хвостом.
Голос за кадром: "Я не доктор, но играл доктора в теле-шоу..."
Видео. Черно-белый кадр расплывается и исчезает, уступая место другому: пожилой доктор, окруженный оборванными ребятишками с блестящими глазами.
Голос за кадром: "... и роль доктора Харригана в классическом фильме "Ангелы в белом" была одной из самых моих памятных ролей".
Новый кадр, современная цветная пленка. Теодор Паккард, известный седовласый актер театра и кино, в безупречно скроенном костюме, ставит толстый том на полку заставленного книгами стеллажа, закрывающего всю стену за ним. Он смотрит в камеру мудрым взглядом.
"Прочувствовав и пережив в качестве актера всю драму современной медицины, я ежедневно вспоминаю о том... - Не переставая говорить, Пакард подходит к своему столу и садится на угол. За ним на столе виден микроскоп, а на другой стене - цветные анатомические таблицы. - ...что не так много лет назад женщины, свободные граждане нашей страны, принуждаемые законами и невежеством общества, вынуждены были прибегать к неслыханным, отчаянным мерам в попытке устранить кризис - нежелательную беременность. - Он поворачивает голову в сторону и смотрит прямо в объектив другой камеры, которая берет его крупным планом. - Сегодня, благодаря дальновидным людям, таким, как губернатор Слэйтер, это страшное время подходит к концу, и я счастлив сообщить вам, что ваш губернатор по-прежнему делает все, чтобы в нашем штате аборты стали не только легальными, но и доступными, а самое главное - безопасными. Губернатор Слэйтер заботится о женщинах. Он будет бороться за женщин и их право на частную жизнь... -- Голос Паккарда приобретает особенно мягкий и сострадательный тон. - ...и всегда боролся - даже ценой личных жертв. - Он встает со стола и идет на третью камеру; на заднем плане великолепный кабинет, полный книг. 
- Я надеюсь, вы разделите мечту Хирама Слэйтера и в ноябре проголосуете по велению своего сердца".
Изображение медленно расплывается; в кадре, на небесно-голубом фоне, снятая в замедленном движении, появляется молодая мать в свободном белом одеянии, которая поднимает розового младенца и прижимает к груди. Мягкий, нежный женский голос за кадром: "Чтобы мы могли решать, стоит ли... и когда... без всякого страха".
Стоп- кадр. Поверх изображения матери с ребенком появляются слова, написанные изящным кружевным шрифтом: "Хирам Слэйтер заботится о женщинах".
Мелкий титр внизу экрана: "Оплачено Комитетом по переизбранию губернатора Слэйтера, председатель Вилма Бентхофф".

Среда, десять часов утра, больница "Бэйвью Мемориал". Доктор Харлан Мэтьюс, патологоанатом, ожидал услышать стук в открытую дверь своего кабинета. Подняв глаза, он увидел вчерашних своих гостей. Детектив держал в руке сложенный лист бумаги.

- Доброе утро, доктор, - сказал Хендерсон. - Я принес вам кое-что.

Мэтьюс встал с кресла, взял у Хендерсона бумагу и внимательно с ней ознакомился.

Потом рассмеялся.

- Ордер на обыск! Что ж, это даже лучше!

Потом он закрыл дверь, но прежде в кабинет успел войти Джон, волоча за собой большую дорожную сумку.
Мэтьюс вопросительно взглянул на Хендерсона, который пожал плечами и ответил:
- Я ему многим обязан. У нас принята система взаимовыручки.

Мэтьюс почтительно положил ордер на стол и сказал:

- Давайте немного побеседуем сначала. Присаживайтесь, джентльмены.

Доктор Мэтьюс уже приготовил для посетителей два кресла. Они сели, а затем Мэтьюс занял свое место, открыл средний ящик стола и извлек оттуда две папки. Одну он оставил себе, другую вручил Хендерсону.

- Дабы инкапсулировать обнаруженные факты... ознакомить вас с сутью дела, иными словами... - Он подождал, пока они откроют папку и бегло ознакомятся с заключением. - Пациентка умерла от общего обескровливания организма, то есть резкого оттока крови от жизненно важных органов - мозга, почек, печени, даже самого сердца, - в результате которого наступила смерть. Это произошло вследствие большой потери крови, вызванной... - Мэтьюс пролистал страницы заключения. - Вот здесь, в самом низу последней страницы, в последнем абзаце все написано коротко и ясно, видите?

Они нашли последний абзац.

- Конечно, вы понимаете, что в свидетельстве о смерти ничего об этом не говорится, в качестве причины смерти там указана гипотромбинемия, наступившая вследствие случайной передозировки ворфарина.

- Эту версию все мы знаем, - сказал Джон.

- Что ж, вот мои выводы. Маточное кровотечение, вызванное наличием в матке остаточных продуктов зачатия и разрывов самой матки. Иными словами, врач, делавший аборт, очень спешил, не закончил работу и, кроме того, здорово напортачил.

Мэтьюс положил свой экземпляр заключения на стол и откинулся на спинку кресла, приготовившись дать несколько пояснений.

- После нормальных родов или даже правильно проведенного искусственного аборта матка обычно сама сокращается, останавливая таким образом кровотечение. Но в данном случае большая часть плаценты осталась внутри, и стенки матки были разорваны, поэтому кровотечение естественным образом не прекратилось. Пациентка умерла от потери крови в считанные часы.

Хендерсон тихо выругался, уставившись в заключение.

- Но... ведь кто-то в клинике должен был заметить кровотечение, - недоуменно предположил Джон.
Мэтьюс был явно подавлен всей этой историей.
- 
Должен был, но не заметил. После аборта всегда бывает кровотечение. Это нормально. Что там не заметили или сочли возможным оставить без внимания, так это сильное, безостановочное кровотечение. И я легко могу представить, что его не заметили, если учесть низкий уровень профессионализма в данной области медицины. Вы должны понять, что клиники, специализирующиеся на абортах, не похожи на обычные. Там существует колоссальное давление двух факторов: денег и страха.

С одной стороны, аборты выгодны: вы можете заработать кучу денег за короткое время с приложением минимальных усилий. Чем больше операций вы проводите, тем больше денег зарабатываете, - поэтому возникает естественное желание проводить их как можно быстрее и экономить время в ущерб качеству. Если вы сводите всю операцию всего к нескольким минутам, вы начинаете работать на конвейере и уже не нанимаете квалифицированных медсестер себе в помощь, поскольку они слишком педантично относятся к таким мелочам, как стерилизация инструментов, соблюдение санитарных условий и прочее. Все это отнимает время, а у вас в очереди может сидеть около тридцати женщин. Поэтому вместо них вы нанимаете санитарок - зачастую имеющих весьма поверхностное образование, - которые ассистируют, помогают и наблюдают за пациентками и которые в большинстве своем поступают на эту работу из идейных соображений. Они глубоко преданы делу борьбы за легальные аборты и не собираются ставить под угрозу это дело, поднимая лишний шум.
С другой стороны, вы испытываете сильное политическое давление, которое заставляет вас все теснее сдвигать в круг фургоны, чтобы защититься от нападок, разоблачений, попыток навязать вам правила и нормативы. Если вы совершаете ошибку, то меньше всего вам хочется, чтобы о ней кто-то узнал, особенно ваши коллеги. В этой сфере медицины действует неписаное правило: не доноси - не создавай неприятностей. Присовокупите к вышесказанному самих женщин, идущих на аборты. Большинство обращается в клиники тайно. Они приходят туда тайно, уходят оттуда тайно, они даже часто используют вымышленные имена, а если после операции возникнут какие-то осложнения, они, скорее всего, никому не скажут об этом, поскольку боятся огласки - особенно это касается молодых девушек, и иногда... - Мэтьюс поднял папку и бросил ее обратно на стол для пущей выразительности, - иногда результат таков. А вся эта история держалась в тайне, с начала и до конца. Любому потребовался бы ордер на обыск, чтобы хотя бы просто узнать о случившемся.

- А губернатор Слэйтер знал об этом? - спросил Хендерсон.

Мэтьюс понимал всю щекотливость вопроса и немного поколебался, прежде чем ответить.

- Он знал, что его дочь умерла в результате аборта, да. И именно я сообщил ему об этом.

- М-м-м... когда это было? - спросил Джон.

- На следующий день... это была суббота. Хиллари умерла в пятницу, вскрытие мы производили на следующий день, и тогда... - Мэтьюс поерзал на месте и с удрученным видом поводил глазами по сторонам. 

- И тогда губернатор пришел посовещаться с доктором Лиландом Греем, своим личным врачом, который занимался случаем Хиллари. Я присутствовал при их встрече, чтобы сообщить о своих выводах.

Хендерсон поднял руку.

- Подождите, доктор. Позвольте мне убедиться, что я все правильно понимаю. Вы говорите, доктор Грей сел рядом с губернатором и в недвусмысленных выражениях сообщил ему о том, что случилось с Хиллари?

- Именно так, сэр.

- И вы сказали губернатору, что Хиллари умерла после неудачного аборта?

- Я описал ему причину смерти теми же словами, которые вы только что от меня слышали.

- Тогда... откуда появилась версия с передозировкой ворфарина?

Мэтьюс вздохнул и уставился на папку с заключением.

- Джентльмены, я выполнил свою работу максимально добросовестно. Я произвел вскрытие и сообщил о своих выводах лечащему врачу, доктору Грею. После этого я вышел из игры. Доктор Грей заполнил свидетельство о смерти, изменив содержание последнего параграфа с указанием причины смерти и написав, что последнзя наступила в результате передозировки ворфарина. И, как вам известно, именно эту версию сообщили прессе, с ведома и при полном одобрении губернатора. Очевидно, что основные пункты моего заключения были... передернуты, проигнорированы.

- Они сдвинули фургоны в круг, - сказал Джон. Мэтьюс кивнул.

- Вы правильно понимаете.

- И... и все это время вы все знали и молчали? Вы ничего не предприняли?

- Попробуйте сами как-нибудь. Просто увидите, что будет. С доктором Греем лучше не связываться, если ты дорожишь своей работой.

- Похоже, вы тут наведете шороху, - колко заметил Хендерсон Джону.
Джон перевел взгляд на сумку с камерой на полу.

- Хорошо... а что вы сейчас думаете, доктор Мэтьюс? Вы ведь заговорили об этом. Мэтьюс пожал плечами.

- Губернатор уже предал историю гласности, так что все в любом случае выяснится, а кроме того... - он указал пальцем на ордер, - вы меня вынудили.

Джон осторожно потянулся к сумке с камерой.

- Ну, поскольку вы уже в некотором смысле предали факты гласности... и губернатор тоже...

- И кто-то начнет задаваться вопросом, почему он все время считал причиной смерти передозировку ворфарина и лишь недавно узнал о том, что это было маточное кровотечение...

- Да, верно.

Мэтьюс поколебался, а потом продолжил:

- И поскольку начнут искать виноватого и кого-то найдут обязательно...

- Вас, вы считаете?

Мэтьюс на миг задумался, а потом сказал:

- Устанавливайте аппаратуру.

Джон широко улыбнулся и раскрыл сумку.

- Возможно, на это уйдет некоторое время. У меня нет оператора, так что мне придется все делать самому. Мэтьюс встал из-за стола.

- Позвольте помочь вам. Я могу установить штатив.

- Где тут розетка - подключить эти лампы? - спросил Хендерсон.

Прожектора освещали стену в приемной в Центре охраны человеческой жизни. В тени, черным силуэтом на фоне яркой белой плоскости, сидела Мэри, которая откровенно и прямо отвечала на вопросы Лесли Олбрайт, репортера Шестого канала, в то время как телевизионная камера, установленная на треноге рядом с Лесли, снимала все происходящее.

Настоящее имя Мэри оказалось Синди Дэнфорт. Она была девятнадцатилетней темнокожей девушкой, полной сомнений и опасений, но сейчас нашедшей новых друзей. Недавно она разговаривала по телефону с Шэннон Дюплиес. Девушки поделились друг с другом своими страхами, болью и горем, и процесс исцеления начался для них обеих. Для Синди величайшим утешением было просто найти человека, способного в полной мере понять ее переживания, особенно переживания, вызванные посещением Женского медицинского центра.

Но не только поддержка Шэннон побудила Синди принять решение. Рэйчел Франклин, официантка, первой рассказавшая Джону и Карлу про Энни, тоже находилась здесь, в приемной, целиком и полностью поддерживая Синди. Миссис Вестфол познакомила Рэйчел и Синди только вчера, а сейчас они уже были как сестры. Их тоже связывали общие переживания, общие воспоминания об известном медицинском заведении.

Здесь же находилась и Дин Брювер, любящая мать, которая по настоящему понимала и принимала всех такими, какие они есть. Вдобавок то обстоятельство, что она была матерью Энни, вызывало у девушек глубокое и сердечное уважение к ней. Они с радостью приняли Дин в свою жизнь.

И вот сейчас - хотя в глазок камеры был виден лишь силуэт девушки - ширма, скрывавшая ее во время прошлого визита, исчезла, и Синди лицом к лицу встретилась с Лесли Олбрайт, чтобы рассказать свою историю. Интервью продолжалось почти час.

Лесли задала заключительный вопрос, по-прежнему используя вымышленное имя Синди:

- Мэри, почему ты решила рассказать нам свою историю? Чего ты надеешься достичь этим?

Голос Синди звучал неуверенно, но смысл ответа не оставлял никаких сомнений:

- Знаете, я не хочу никому навредить и не хочу никому мстить, но... после того, что случилось с Энни, я просто должна сделать все от меня зависящее, чтобы такое не повторилось еще с кем-нибудь. Хиллари Слэйтер умерла, и все молчали; потом умерла Энни, и теперь, если я промолчу, может умереть еще кто-нибудь. Кто-то должен заговорить, и кто-то должен что-то сделать, вот и все.

- Ты хочешь добавить еще что-нибудь - что-нибудь, о чем я тебя не спрашивала?

Синди на миг задумалась.

- Просто... я просто хочу сказать всем девушкам: будьте осторожнее. Аборт - дело нестоящее.

- Спасибо. Ты отважная девушка. Синди смущенно улыбнулась.

- Спасибо...

Лесли обвела взглядом присутствующих - миссис Вестфол, Рэйчел и Дин Брювер. Все они чувствовали радость и гордость за Синди. Они захлопали в ладоши.

- Пожалуй, достаточно. - Лесли встала и выключила камеру. - Отличный материал. Просто отличный.

- Когда это покажут по телевизору? - спросила Синди.

- Я действительно не знаю, Синди, - честно ответила Лесли. - Может, сюжет пойдет в эфир, а может, и не пойдет никогда. Самое главное, у нас есть эта пленка. Ты рассказала свою историю, и будем надеяться, что однажды это окажется очень важным.

Рэйчел рассудительно заметила:

- Это не тянет на новости.

- Но это остается Истиной, и однажды... однажды люди узнают ее.

- Вот почему мы и делаем все это, - сказала миссис Вестфол. - Вот почему Шэннон дала интервью перед камерой там, на Востоке, вот почему мистер и миссис Брюверы дали интервью. Однажды люди узнают обо всем, но сначала мы должны все рассказать.

Лесли порылась в своей сумке.

- Да, кстати... сегодня я переписала интервью с Шэннон, а она просила обязательно дать копию вам. - Она вытащила из сумки видеокассету и протянула ее Синди.

Синди взяла кассету, но расстроено сказала:

- М-м-м... у меня нет видеомагнитофона.

- Можешь воспользоваться нашим, - предложила миссис Вестфол.

- А можно я тоже посмотрю? - спросила Рэйчел.

- Вы все можете посмотреть, - сказала Лесли. - Этого хочет Шэннон. И между прочим, она возвращается через несколько дней. Она забирает документы из университета. И хочет поступить в колледж здесь, как и собиралась сначала. Так что все вы получите возможность познакомиться с ней.

- Как по-вашему, есть ли у нас основания для возбуждения судебного дела? - спросила миссис Вестфол. - Просто уже столько информации выплыло наружу.

Дин пожала плечами.

- Мы еще не уверены. Мы хотим собрать всех для встречи с Аароном Хартом, адвокатом. Если телевидение нам не поможет, вероятно, поможет суд.

- О! - Лесли еще что-то вспомнила. - Синди, я хотела спросить тебя об "Инструкциях на послеоперационный период", которые выдают в клинике...

Синди тоже вспомнила.

- Ах да! Минуточку.

Она прошла в кабинет миссис Вестфол, порылась в своей школьной сумке и вернулась, держа в руке слегка помятый, чуть надорванный зеленый листочек с "Инструкциями на послеоперационный период" из Женского медицинского центра.

- Я сохранила это на случай, если возникнут какие-то проблемы. Но не представляла, что это будут за проблемы.

Лесли залезла в свою сумку ч вытащила экземпляр памятки, полученный от Шэннон Дюплиес. Бумажки были совершенно одинаковыми - с названием, адресом и телефоном клиники, указанными наверху листка.

- Отлично.

Это очень напоминало музыкальный видео клип. На сцене, застланной искусственным дымом и освещенной пульсирующими разноцветными огнями, в окружении мокрых от пота артистов кордебалета Анита Дьямонд, легендарная рок и порно звезда. Высоко подбрасывая ноги, дергаясь и вращая бедрами, исполняет обычную для своего репертуара душераздирающую песню, страстно умоляя не трогать ее тело, пока она не скажет, а если дашь ей счастье, тогда другое дело... для тебя... йя-йя-йя-а-а-а!

Фонограмма песни звучит тише, силу набирает голос Аниты Дьямонд:

"Анита Дьямонд, свободная и независимая, выходит к вам, люди. Я знаю, чего я хочу от жизни, и вы тоже..."

Смена кадра. Теперь Анита идет по длинному проходу между рядами в пустом концертном зале - вся в традиционной черной коже, голова наклонена к плечу, словно одна из сережек весит несколько фунтов.

"Я имею возможность петь и приносить вам радость, потому что однажды имела возможность сделать выбор. Да, я сделала аборт. Я не боялась этого тогда и не жалею об этом сейчас. Когда-нибудь у меня будет семья, но сейчас я занимаюсь музыкой и занимаюсь любовью с вами, мои зрители - вот она я, видите?"

Она делает высокий пируэт, а потом танцующей походкой идет по проходу на камеру, которая начинает откатываться назад; за спиной Аниты видна огромная сцена.

"Вот что мне нравится в Хираме Слэйтере, вашем губернаторе. Он хочет, чтобы люди вроде меня были свободными, чтобы полностью реализовать свои возможности - и такой губернатор не станет препятствовать вашему развитию! Так пусть же Хирам продолжает работать на вас, и тогда каждый из нас сможет распоряжаться своей судьбой, стать хозяином своей жизни - и добьется успеха!"
В кадре снова появляется ярко освещенная, застланная искусственным дымом сцена, на которой под грохот музыкальных инструментов Анита Дьямонд прыгает, кружится волчком, и заканчивает песню на длинной пронзительной ноте...

Стоп-кадр.

Над застывшим в страдальческой гримасе лицом Аниты Дьямонд появляются слова: "Хирам Слэйтер заботится о женщинах".

Внизу экрана мелко набранный тигр: "Оплачено Комитетом по переизбранию губернатора Слэйтера, председатель Вилма Бентхофф".

Бен Оливер шваркнул на стол пачку исписанных страниц и несколько видеокассет, а потом на шаг отступил назад и уставился  на них, в течение нескольких секунд не находя слов. Потом слова хлынули потоком, причем некоторые повторились неоднократно, а под конец прозвучало:

- Что за ......... тут происходит?!

Был понедельник 14 октября, самое начало второго. Сотрудники возвращались с ленча, но Бен весь перерыв просидел в своем кабинете, знакомясь с представленным материалом, и теперь пребывал, мягко выражаясь, в возбужденном состоянии.

Джон стоял в дверях кабинета, ожидая услышать реакцию Бена на собранные им с Лесли материалы - в том числе интервью с Шэннон Дюплиес, Синди Мэри Дэнфорт, патологоанатомом доктором Харланом Мэтьюсом, патологоанатомом доктором Марком Деннингом, Мэрилин Вестфол и, наконец, Максом и Дин Брюверами. С того места, где стоял Джон, реакция Бена казалась довольно сильной. Он бегал кругами по кабинету, словно металлический шарик в бильярде-автомате: отскакивал от стола к противоположной стене, потом подбегал к стеллажу возле двери, а потом снова возвращался к столу.

- Похоже, вы со всем ознакомились, - подсказал Джон.

- Только что закончил просмотр интервью с Брюверами, - рявкнул Бен, а потом помянул имя Господа всуе.

- Да, именно Он нам помог свести воедино все факты, - сказал Джон.

- Извини. Я знаю, что ты религиозен.

- Все в порядке.

Бен вытащил из нагрудного кармана ручку и сунул се в зубы, каковой жест свидетельствовал о его крайнем нервном возбуждении и острой потребности в трубке, от которой он недавно отказался. Он даже рассеянно похлопал себя по карманам в поисках спичек, но потом опомнился.

- Когда губернатор толкнул ту большую речь? На прошлой неделе... м-м-м...

- Если быть точным, в прошлую среду, - пришел на помощь Джон.

- Да, в прошлую среду... Только в прошлую среду губернатор делает грандиозное признание, говорит, что 
ничего не знал об аборте, не хотел знать и до сих пор не хочет знать... - Бен снова выругался. - Ты знаешь, сколько его комитет отвалил нам за рекламу на нашем канале? Жуткие деньги! Он изо всех сил старается утрясти дело, а мы делаем все возможное, чтобы УГОДИТЬ ему  тебе это известно?

- Да, сэр.

- Мы даем в эфир эти... как их там, черт подери?.. Ролики "Хирам Слэйтер заботится о женщинах" через каждые несколько минут, пихаем их в каждую рекламную паузу. Он заботится о женщинах, он заботится о женщинах, он заботится о женщинах! Я готов разбить этот ящик к чертям собачьим, а ведь это моя собственная телекомпания! Этот наркоман использует нас, вот что! Мы за одну хорошо оплаченную неделю превратились в главных поставщиков дерьма в угоду какому-то политикану!

Бен плюхнулся в свое кресло и свирепо уставился на видеокассеты, лежащие на столе.

- И виной всему ты, так ведь? А? - Улыбка чуть тронула уголки его губ. - Слэйтер бежит, верно? Он пытается нанести тебе сокрушительный удар и торопится рассказать все первым.

- Полагаю, именно это он и делает. Бен взглянул мимо Джона в отдел.

- И никто не жалуется. Никто не задает вопросов. Никто не удивляется. "В чем дело с этими врачами - они что, идиоты?" Более того, я даже не слышал, чтобы кто-нибудь сказал: "А зачем, собственно, он все это нам рассказывает? Кто его спрашивал об этом?" - Бен хихикнул и потряс головой. - Нет, он бежит - бежит со спущенными штанами и непременно в них запутается, если не будет осторожным.

- Насколько я понимаю, вы берете сюжет? - спросил Джон.

Улыбка начала медленно, постепенно сползать с лица Бена и наконец исчезла окончательно. Он снова посмотрел в отдел через стеклянную перегородку.

- Джон, я бы хотел жить легко и просто. Я бы хотел выйти туда и сказать всем: "Это случилось, так давайте же сообщим об этом" - но даю голову на отсечение, действующие ныне правила изменятся прежде, чем я успею договорить.

Джон ожидал подобного ответа.

- Что ж... материал все равно выйдет в свет так или иначе. Я просто подумал, вам будет интересно с ним ознакомиться.

Бен помолчал, накапливая энергию для очередного взрыва ярости, а потом разразился бранью.

- Это безумие! Это сенсация, громкая сенсация - практически скандал, и... и самое удивительное, что это никому ненужно!

- Это Истина.

- Но разве это новости?

- Новости, Бен, и вы сами это понимаете!

Бен не раздражался и не злился на Джона, но все равно невольно повысил голос, изливая на Джона переполнявшие его чувства.

- А наша бухгалтерия понимает это? Лорен Харрис это понимает? Они с губернатором друзья, не забывай! А как насчет Тины Льюис и всех тех сотрудников отдела, которые аплодировали, когда выступал губернатор, а? Они это понимают?

Джон оперся о стол и наклонился к Бену.

- Бен, бедная темнокожая девушка умерла, потому что... Бен вскочил с кресла в приступе ярости.

- Я не идиот, мистер! У меня есть глаза, у меня есть уши и, надеюсь, у меня все еще есть мозги! - Он ткнул пальцем за плечо Джона. - Закрой дверь, не хочу, чтобы все эти уши слышали наш разговор...

Джон закрыл дверь.

- Джон, мы с тобой сидим в самой середине огромной молотилки, которая пожирает Истину, а потом расфасовывает и продает ее - и очень озабочена качеством и ходкостью своей продукции. - Он немного успокоился, и его гнев сменился унылым сожалением. - Мы говорим... Новости... Шестой канал... Бизнес, объективность, система, на которую все мы работаем, вместе с боссами, банковскими чеками, нашей политикой, и... - Бен выбросил руки вверх. - Да зачем я все это говорю тебе? Ты с Брюверами уже однажды прошел через это - уверен, ты не забыл.

- Именно поэтому, осмелюсь сказать, я считаю, что вы в долгу передо мной, Бен. И не только передо мной. Вы в долгу перед Брюверами. Эти люди однажды поверили нам, а мы их здорово подвели. Мы в долгу перед ними. И должны расплатиться Истиной.

Бен уставился в стену - просто чтобы не смотреть Джону в глаза, пока он оценивает ситуацию. Это не заняло много времени. Он повернулся, еще раз взглянул на бумаги и видеокассеты на столе и спокойно сказал:

- Я посмотрю, что тут можно сделать.

Джон кивнул. Он понимал границы возможностей Бена.

- Меня это вполне устраивает, Бен. Бен поднял палец.

- При одном условии...

- Каком?

Бен вздохнул, вынужденно отступая к старой аксиоме, принятой в средствах массовой информации:

- Мы по-прежнему должны оставаться на стороне губернатора.

Джон ожидал услышать нечто подобное, но слова Бена не особо понравились ему.

- Как будто мы не выслушали сторону губернатора.

- М-м-м... Ему придется ответить на некоторые особые выпады, например, на предположение, что он косвенно виноват в смерти молодой девушки - возможно, в смерти нескольких девушек; что политика для него важнее собственной дочери; что, может быть, он заботится о женщинах не так сильно, как утверждают его гладкие рекламные ролики; что он умный, но наглый лжец. Джон, из твоего сюжета будут сделаны самые разные неприятные умозаключения. Губернатор должен получить возможность ответить на каждое из них и на все вместе... если он собирается вести честную игру.

Джон неохотно согласился:

- Если мы собираемся вести честную игру, по правилам, то, полагаю, вы правы.

- Но я позвоню ему. Проклинай меня, если хочешь, но я намерен хоть в какой-то мере контролировать ситуацию. Я хочу сам выслушать губернатора, прежде чем лезть на рожон и уж определенно прежде чем позволить тебе навлечь на нас гнев начальства.

Джон несколько мгновений обдумывал слова Бена, потом согласно кивнул и закончил разговор:

- Тогда я возвращаюсь к работе над пятичасовым выпуском. Спасибо, что уделили мне время и внимание, Бен.

- Не стоит благодарности. Просто постарайся не злоупотреблять этим.

В этот момент Лесли Олбрайт и детектив Боб Хендерсон сидели в просмотровом зале студии - небольшом конференц-зале, где заказчики рекламы могли просмотреть свои рекламные ролики, одобрить или не одобрить их, поторговаться и заключить сделку. Лесли сумела найти время, когда просмотровый зал был свободен, и предпочла использовать его вместо стеклянных кабинок в редакторском отделе, где сотрудники - да и любой желающий - могли увидеть, что именно они просматривают.

Они сидели в удобных мягких креслах, устремив глаза на монитор огромного размера в корпусе темного красного дерева. Пока Лесли управлялась с пленкой, прокручивала вперед, давала стоп кадр, перематывала назад в поисках нужного места видеозаписи митинга губернатора, Хендерсон напряженно вглядывался в толпу на экране, выискивая знакомое лицо.

- Это было что-то ужасное, признаюсь вам! - сказала Лесли, когда они увидели на экране Лесли, которая - страшно взвинченная, с растрепанными волосами - стояла перед камерой и пыталась вести прямой репортаж, отчаянно удерживая свои позиции, в то время как вокруг нее бурлило и кипело разъяренное людское море, над которым возвышался одинокий человек, выкрикивая слова, неразличимые в реве толпы.

Потом Лесли на экране заговорила:

- Джон, именно здесь все начинается для губернатора Хирама Слэйтера. Хотя результаты предварительного опроса свидетельствуют о том, что у Боба Уилсона есть сторонники, губернатор доказал, что у него тоже есть сторонники, как можно судить по огромной толпе за моей спиной.

Хендерсон рассмеялся:

- Сторонники! Да они сейчас устроят погром! Лесли немного перемотала пленку вперед.

- Кажется, драка началась сразу после того, как я передала слово Джону. Посмотрим-ка... где-то здесь...

Лесли на экране буквально прокричала свою последнюю фразу, пытаясь перекричать гул толпы.

- Итак, Джон и Эли, эта избирательная кампания обещает вылиться в захватывающую гонку для обоих кандидатов, и все начнется... - Кто-то истошно завизжал. - ...Все начнется буквально через несколько минут!

- Вот! - воскликнула Лесли. - Вот! Видите их? Хендерсон вскочил с кресла и приблизился к экрану: в кадре появились два новых человека, они принялись размахивать кулаками и завязали драку в толпе.

- Да. Вот Кэпан. - Хендерсон показал на Тэда Кэнана, которого легко было узнать по сальным волосам и покрытым татуировкой рукам. - Так... а кто второй? Прокрутите-ка немного вперед.

Лесли начала прокручивать пленку вперед, и два хулигана на экране задергались в ускоренном движении. Зрелище напоминало прямую трансляцию с места массового побоища.
Потом два хулигана на мгновение скрылись за Лесли, занимающей пол экрана.

- О нет, дальше... - сказал Хендерсон.

Лесли прокрутила пленку вперед немного быстрее.

- Думаю, они сейчас появятся с другой стороны. В конце концов они появились - не без помощи темнокожего великана.

- Ага! - сказал Хендерсон. - Макс в действии! Еще немного ускоренного движения. Тэд Кэнан схватил за волосы какую-то женщину и отшвырнул в сторону. Следующий за ним по пятам сообщник резко дернулся назад: рука Макса Брювера схватила его за плечо и развернула для сокрушительного удара в челюсть.

- Стоп! - сказал Хендерсон.

Лесли нажала кнопку "пауза". Сейчас громила номер два, схваченный и приподнятый рукой Макса, стал виден совершенно отчетливо.

Хендерсон прищелкнул пальцами.

- Хм! Отлично... Я знаю этого парня. Хови Метцгер. Я как чуял, что это окажется он. Тэд и Хови - словно солонка и перечница, всегда вместе. Где один, там, скорее всего, и другой. Я объявлю его в розыск прямо сейчас.

Лесли прокрутила пленку еще немного вперед, и лицо Хови оставалось в кадре еще долю секунды, прежде чем Макс приложился к нему кулаком.

Хендерсон расхохотался.

- Я скажу, чтобы искали парня со сломанной челюстью! Лесли выключила видеомагнитофон.

- А что вы вообще собираетесь искать? Хендерсон слегка пожал плечами.

- Ну, еще какую-нибудь информацию о Кенане, дружке Хови - и кто знает? Возможно, я найду убийцу Джона Баррета.