Бен Оливер плотно закрыл дверь своего кабинета, прежде чем позвонить губернатору. Само собой, его не соединили со Слэйтером сразу. Сначала Бену пришлось побеседовать с телефонисткой, потом с секретаршей в приемной администрации, которая пыталась заговорить ему зубы, пока он не сообщил о сути своего дела. Тогда она соединила его с мисс Роудс, личной секретаршей губернатора.

- Это Бен Оливер, директор программы новостей Шестого канала. Мы готовим сюжет о губернаторе, и мне нужно ознакомить мистера Слэйтера с материалом, чтобы выслушать его комментарии.

Мисс Роудс была вежлива, но Бен знал, что она останется непреклонной.

- С любыми вопросами представители прессы должны обращаться либо к председателю избирательного комитета губернатора Вилме Бентхофф, либо к главе администрации Мартину Дэвину. Думаю, мистер Дэвин сейчас на месте. Вас соединить с его офисом?

- Конечно, соедините. Другая секретарша ответила:

- Офис мистера Дэвина.

- Здравствуйте, говорит Бен Оливер, директор программы новостей Шестого канала. Мы готовим сюжет о губернаторе, и мне нужно ознакомить мистера Слэйтера с материалом, чтобы выслушать его комментарии.

В трубке раздался голос Дэвина:

- Мартин Дэвин слушает. Бен повторил все снова:

- Здравствуйте, говорит Бен Оливер, директор программы новостей Шестого канала. Мы готовим сюжет о губернаторе, и мне нужно ознакомить мистера Слэйтера с материалом, чтобы выслушать его комментарии.

- Шестой канал? - В голосе Дэвина не слышалось радости.

- Да. Новости Шестого канала. Мы готовим сюжет о губернаторе, и...

- Какого рода сюжет?

Бен отметил про себя резкость тона Дэвина. Да, Баррет и Олбрайт обнажили парню нерв, это у них хорошо получилось.

- Ну... конечно, решать вам, но сюжет в некоторой своей части затрагивает лично губернатора, и, вероятно, он захочет сам услышать о нем.

Дэвин помолчал - очевидно, обдумывая слова Бена.

- Подождите минутку.

Он оставил Бена на связи на несколько минут. Бен использовал это время для того, чтобы мысленно перебрать все вопросы, которые он собирался задать. С кем бы ни пришлось ему разговаривать, он предчувствовал, что разговор окажется не из приятных.

Дэвин снова взял трубку.

- Мистер Оливер, с вами будет говорить губернатор. Оставайтесь на связи, пожалуйста.

Надо же, удивительное дело! Бен приготовил ручку - не для того, чтобы жевать, а для того, чтобы записывать.
- Да, губернатор Слэйтер слушает. - В голосе губернатора тоже не слышалось радости.

- Губернатор Слэйтер, вас беспокоит Бен Оливер, директор программы новостей Шестого канала. Мы работаем над сюжетом об истинной причине смерти вашей дочери Хиллари и о том, как вы узнали об истинной причине, и... В общем, учитывая деликатность темы, мы хотели бы обсудить ее с вами и предоставить вам возможность высказаться.

Голос губернатора звучал резко.

- Мистер Оливер, я уже сказал все, что хотел сказать поданному поводу. Я знаю, вы освещали мое выступление перед Лигой американских женщин. В своей речи я сообщил столько частной информации, сколько считал нужным сообщить. Если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы вы удовольствовались этим.

- М-г-м. Ладно, вам следует знать, что с тех пор у нас появилась дополнительная информация, и в интересах справедливости я действительно хотел бы обсудить ее с вами, прежде чем она пойдет дальше. Вы согласны побеседовать со мной, сэр?

- Какая информация? Бен заглянул в свои записи.

- Во-первых, нам удалось установить, что вы с самого начала знали об аборте и что история с ворфарином, в сущности, служила прикрытием -  с вашего ведома и благословения. - Бен подождал реакции собеседника. Реакции не последовало. - Э-э-э... это соответствует действительности?

Голос губернатора звучал спокойно - холодно, но спокойно.

- Что еще?

- Мы смогли установить, что Шэннон Дюплиес, лучшая подруга Хиллари, была свидетельницей и участницей истории с абортом и что вы и ваши подчиненные оказывали финансовое и психологическое давление на девушку, вынуждая ее молчать.

В ответ прозвучало непечатное слово, после чего губернатор яростно осведомился:

- Что еще?

- Насколько я понял, в связи с этим у вас могут возникнуть проблемы, сэр. - Бен изо всех сил старался сохранять любезный тон, но, похоже, гнева губернатора ему было не избежать. Он нервно потер лоб и продолжал. Что еще ему оставалось делать? - Нам также удалось установить, какая именно клиника несет ответственность за смерть Хиллари, и мы выяснили, что всего через месяц после смерти вашей дочери по вине этой клиники умерла по меньшей мере еще одна девушка.

На сей раз ответом служило гробовое молчание. "Ого-го! - подумал Бен.  Кажется, удар в точку".

- Э-э-э... вы знали об этом, сэр?

Тогда губернатор медленно, длинно выругался, употреблгя целые фразы.

- Что за дешевая, низкопробная бульварщина? Неужели вы хоть на миг можете представить, что люди поверят в такую чепуху?

- Гм... как я сказал, тема довольно неприятная, и именно поэтому я хочу обсудить ее с вами, услышать ваши комментарии - узнать ваше мнение, понимаете ли.

- Что говорит об этом Лорен Харрис?

- Я еще не обсуждал с ним этот сюжет. Материал совсем свежий, только что лег мне на стол - и я хочу сначала прояснить некоторые вещи. Я предполагал узнать вашу реакцию и, вероятно, устроить интервью с вами, предоставлГя вам возможность ответить. Вы заинтересованы в этом, господин губернатор?

- За этим стоит Джон Баррет? Ну... с какой стати скрывать?

- Да, сэр. Над сюжетом работал он - он и еще один репортер.

Теперь губернатор выругался по адресу Джона Баррета.

- Мне следовало предвидеть... эта смазливая теле звезда со своим сумасшедшим папашей фанатиком. Должно быть, это у них наследственное!

Бен записал цитату.

- М-м-м... Я могу расценивать ваше высказывание как цитату? Как ответ?

Слэйтер взорвался.

- Оставьте ваши игры в объективную журналистику, Оливер! Вы думаете, я не понимаю, что вы делаете? Думаете, я не понимаю, чего надо Баррету?

- Возможно, вам захочется обсудить все с Джоном Барретом и ознакомиться с материалом, который он собрал?

- Я буду разговаривать с Лореном Харрисом! Дело зашло слишком далеко!

- Возможно, вам захочется узнать некоторые подробности...

Щелчок.

Бен положил трубку, просмотрел свои записи, подумал с минуту, а потом вышел в отдел.

Он нашел Джона на рабочем месте редактирующим сценарий пятичасового выпуска.

- Джон.

Джон поднял глаза и сразу понял: произошли какие-то неприятности.

- Что случилось?

Бен подошел поближе к столу и тихо сказал:

- Я только что разговаривал с губернатором. Джон спросил, хотя уже прочел ответ по лицу Бена:

- Ну и как?

- Я иду в туалет промыть уши. Но скажи, у тебя есть копии со всех документов, которые ты мне дал?

- Да, мы сняли копии со всего.

- И с видеозаписей?

-Да.

Бен одобрительно кивнул.
- Хорошо. Храни их в надежном месте, ладно? Невозможно предвидеть, что случится с сюжетом через час -другой. - Он выпрямился и обвел взглядом отдел новостей, свои владения. - Я буду в своем кабинете. С минуты на минуту ожидаю звонка Лорена Харриса.

Бен направился к кабинету и, проходя мимо стола Лесли, похлопал девушку по плечу.

- Заканчивай работу побыстрее. Сегодня у тебя будут еще кое-какие дела.

Двумя этажами выше Лорен Харрис - человек низенького роста, но высокого положения - с треском опустил на рычаг трубку телефона, усилием воли вернулся к приличествующему профессионалу спокойствию, а затем снова схватил трубку и набрал номер Бена Оливера.

Он только что поговорил с губернатором Хирамом Слэйтером.

Бац! Тина Льюис в бешенстве швырнула трубку. Ей потребовалось некоторое время, чтобы овладеть собой. Она сидела в кресле, пытаясь глубоко дышать по системе йогов, рисовать в воображении прекрасное побережье океана - все что угодно. Но перед ее мысленным взором стояла лишь одна картина: она в бешенстве вцепляется в волосы Джону и Лесли. Наконец, Тина решила остаться искренней, прямой, честной и твердой в своих убеждениях - и выскочила из кабинета, готовая к крупному разговору с Беном. Она только что поговорила с главой администрации Мартином Дэвином.

Теле синоптик Хэл Розен знал, что погода ожидается чудесная - за дверьми. Но не нужно было никаких радаров и спутников, чтобы увидеть грозовые тучи, сгущающиеся в отделе новостей. Они пронеслись мимо его рабочего стола, явленные  совершенно зримо. Первым прошагал Бен Оливер - высокий и одинокий, словно Гари Купер из "Солнца в зените", - возвращаясь в свой офис с таким видом, словно шел навстречу смерти.

Ого! А вот и Тина Льюис вылетела из своего кабинета, так сильно подавшись вперед всем телом, так, что Хэл испугался, как бы она не рухнула на него на крутом вираже, который она заложила на пути к офису Бена.

Фью! Все-таки вписалась в поворот. По крайней мере, громи молнии обрушатся на Бена, а не на Хэла!

Тина достигла двери кабинета и немного подождала, прислонившись к косяку, одной ногой описывая на полу маленькие круги и протыкая в ковре дырочки острым каблуком. Бен разговаривал по телефону.

Потом он снова вышел из кабинета, с какими-то бумагами и видеокассетами в руках. Тина принялась что-то шептать ему  с таким напором, что он поморщился и отвернул ухо в сторону.

- Успокойся, - услышал Хэл голос Бена. - Мы встречаемся с Лореном Харрисом в просмотровом зале.
И они пошли прочь и скрылись за углом - Тина продолжала яростно шептать, а Бен пытался отстраниться от нее.

Лорен Харрис! Да, похоже, грядет настоящая гроза!

Лорен Харрис неоднократно фигурировал в сюжетах Шестого канала и перед камерой всегда демонстрировал подчеркнуто сдержанные, приличествующие его положению манеры. Сейчас, когда он стоял перед собравшимися в просмотровом зале - в застегнутом на все пуговицы пиджаке, в аккуратно повязанном строгом галстуке, в дышащей достоинством позе, -он изо всех сил старался сохранять привычный образ и выглядеть человеком, который прекрасно владеет собой, держит в своих руках власть и ныне соблаговолил снизойти к измученным каторжным трудом, ропщущим гребцам на галере.

Джон и Лесли только что подошли и присоединились к Тине и Бену за небольшим круглым столом. Предельно напряженную атмосферу собрания они почувствовали, едва переступив порог. Неподвижный сосредоточенный взгляд Бена выражал готовность к смертельной схватке, а Тина воплощала обычный образ разъяренной пантеры.

Что до Лорена Харриса, то он нисколько не хотел казаться потрясенным и растерянным. Он предпочел бы произвести впечатление человека, исполненного такой силы убежденности и такой решимости, каких никто из присутствующих прежде не видел - и каждый из них должен молить небо о том, чтобы впредь никогда не увидеть. Он медленно обвел пристальным взглядом всех по очереди, выискивая признаки слабости, свидетельства вины на лицах.

Потом он заговорил:

- Леди и джентльмены, мы стоим перед выбором, перед вопросом повестки дня, требующим безотлагательного решения. Уладим мы дело быстро и профессионально, поставив превыше всего интересы Шестого канала и оставив при себе наши эмоции и личные мнения - или же дадим волю чувствами позволим полностью разрушить отлаженный механизм рабочего процесса, ничего таким образом не добившись? Решайте же, что вы выбираете.

Он обвел взглядом присутствующих, те переглянулись между собой. Никаких взрывов негодования не последовало, но и никаких попыток пойти на уступки тоже. Каждый твердо стоял на своем.

Харрис принял решение за всех.

- Мы уладим дело быстро и профессионально, а потом вернемся к нормальной работе. Понятно?

- Понятно, - сказала Лесли.

Джон кивнул.

Тина прожигала взглядом дыру в столе. Бен просто смотрел в окно.

Харрис продолжал:

- Итак, Джон и Лесли, что касается вашего материала: все мы просмотрели куски видеозаписей и бегло ознакомились с вашими заметками. Вне всяких сомнений, подобный сюжет поставит в щекотливое положение не только губернатора, но и нашу телекомпанию.

- И всех женщин... - прошипела Тина, продолжая сверлить взглядом стол.

- Простите?

- Ничего, сэр.

Харрис не стал заострять внимание на этом.

- Что касается вашего материала... Я только что разговаривал с губернатором Хирамом Слэйтером, и он... 

- Харрис слегка поморщился при воспоминании о разговоре, - он был в бешенстве, в негодовании, он сыпал ругательствами и убедительно призвал меня как друга взять контроль над ситуацией. - Он помолчал в ожидании реакции присутствующих на свои слова.

- Вы собираетесь зарубить сюжет, сэр? - спросил Джон.

- Тут нечего рубить! - прошипела Тина. - Это никакой не сюжет! Это чушь собачья! Харрис прервал их обоих.

- С вашего позволения я закончу. Премного благодарен. Они снова перевели глаза на него.

- Естественно, у губернатора есть свое мнение о происходящем. Он уверен, что вы собираетесь сделать сюжет, крайне его компрометирующий, порочащий его самого и его семью, и он заставил меня плясать на раскаленных углях, в сильнейших выражениях предположив, что вы делаете это только потому, что близятся выборы и он вовсю развернул свою избирательную кампанию. Он обвинил нас в готовности выполнить грязную работу по заказу его политических оппонентов - каковое предположение я счел возмутительным и оскорбительным, о чем  и сообщил губернатору. Тем не менее он продолжал сокрушаться о том, как некогда доверял нам, как всегда полагался на благожелательное - или, по крайней мере, беспристрастное -отношение к нему нашей телекомпании и спрашивал, как я, его Друг, могу терпеть таких нечистоплотных любителей сенсационных разоблачений, таких пожирателей гнусных сплетен среди сотрудников собственного штата, включая... - Харрис взглянул на Бена, - директора программы новостей.

Бен приподнял одну бровь, но сохранил невозмутимый вид.

Тина скрестила руки на груди и самодовольно улыбнулась Джону с Лесли. Будь она школьницей, непременно показала бы им язык.

Джон и Лесли просто ждали, чем закончит Харрис.

Тот продолжал:

- Итак, леди и джентльмены, я оказался в крайне трудном положении, вынужденный выбирать между идеалами свободной журналистики и... высшими идеалами дружбы, приличия, такта...

- Прагматизма, - подсказал Бен. Замечание Харрису не понравилось, но он не мог не согласиться с ним.

- Возможно.

Бен уже приготовился высказаться и сделал это.

- Губернатор ваш друг, и вы за него голосовали... - он метнул взгляд на Тину, - как и большинство сотрудников телекомпании. И единственное предубеждение, которое здесь преследуется и порицается, это предубеждение против губернатора и проводимой им политики. Прибавьте к этому деньги, которые он вливает в телекомпанию за свою сладкую и гладкую рекламу, и вы получите тефлонового губернатора, к которому нашими стараниями ничего не липнет и не пристает. Извините за прямоту, но я вижу дело именно так.

Харрис воспринял слова Бена плохо.

- Насколько я понимаю, вы находите возможным пустить сюжет в эфир, Бен.

- Вы правы, как никогда. Это сенсационный сюжет. Он недвусмысленно говорит о том, насколько Слэйтер заслуживает доверия как кандидат, насколько честна его программа и насколько он уважает способность граждан мыслить самостоятельно!

Тина не собиралась пропускать реплику мимо ушей.

- Мистер Харрис, думаю, природа представленной здесь точки зрения совершенно очевидна! Это... это чистое безумие! Это не новости!

- Нет, новости! - резко бросил Бен. - Пора уже начать разбираться в элементарных вещах.

- Это чушь собачья! Клеветнические измышления, пятнающие репутацию достойного человека - какую пользу может кому-то принести подобный сюжет? Да, дочь губернатора умерла в результате единственного несчастного случая! Губернатор уже рассказал обо всем публично! Он добровольно признал правду перед обществом!

-Добровольно признал! - не вытерпела Лесли. - Мистер Харрис, он предал информацию гласности только потому, что знал, что мы собираемся ее обнародовать, и он рассказал не все, далеко не все!

- Он рассказал достаточно много! Это его жизнь, его частная жизнь. Зачем все снова вытаскивать на всеобщее обозрение? Какой смысл?

- По-моему, смыл очевиден! Если существующая политика и действующие законы допускают, чтобы подобное происходило...

- С действующими законами все в порядке! Законы защищают тайну частной жизни!

К счастью, их разделял стол - хотя, казалось, Лесли готова перепрыгнуть через него и вцепиться в Тину.

- Вы имеете в виду, защищают клинику и доктора Хьюронака вместе с прочими шарлатанами!

- Леди, леди... - предостерегающим тоном произнес Бен.

- Ладно, хватит песен про объективность! - закричала Тина, уже совершенно не сдерживаясь. - Они выполняют политический заказ! - Она повернулась к Харрису. - Политический заказ! Это грязные политические махинации - и ничего больше.

- Тина! - предостерег Бен погромче. Она буквально вопила о помощи.

- Мистер Харрис, вы должны сделать что-нибудь!

-ТИХО!

Это гаркнул Лорен Харрис. Никто не поверил своим ушам. Все мгновенно умолкли.

Харрис заговорил нарочито медленно, одновременно выбивая пальцами барабанную дробь по столу:

- Именно... против этого... мы возражаем, господа! Сюжет, который разжигает гнев, сеет рознь, растравляет старые раны... который ведет к расколу моего отдела новостей...

- Но сюжет, содержащий правду, - сказал Джон.

- Вы меня не убедили, - отрезал Харрис.

- А в чем тут надо убеждать? - возмутился Бен. - Вы просмотрели видео. У нас имеется губернатор, которого больше интересует политика, чем благополучие собственной семьи или любого другого человека, коли на то пошло. Еще одна девушка умерла из-за того, что он пытался замять историю, а другую девушку практически заставили молчать грязным шантажом!

Харрис уже довольно наслушался.

- Бен...

- И вы собираетесь принять сторону этого парня? Вы собираетесь похоронить сюжет ради  его 
благополучия? Если так, значит вы ничем не лучше него!

-БЕН!

Бен замолчал.

- Я уже сыт по горло! Джон поднял руку.

- Сэр, мы представили еще не всю информацию. Я говорю о деле Брюверов. Они просто пытались выяснить истинную причину смерти их дочери Энни, когда наш канал сделал сюжет, в котором выставил их фанатичными противниками абортов, которые грубо посягают на тайну частной жизни и всеми силами пытаются обойти законы. Это было ужасно несправедливо по отношению к ним...
- Это был основанный на фактах достоверный сюжет! - возразила Тина.

- Ну конечно! - Лесли метнула в Тину бешеный взгляд. - Совершенно объективный и беспристрастный!

- Извини, если он пошел вразрез с твоими убеждениями, - злобно парировала Тина.

- О, вы мне напомнили!.. - Лесли порылась в бумагах на столе и вытащила из стопки заключение патологоанатома доктора Марка Деннинга. - Вот, господин исполнительный директор! - Она ладонью припечатала лист к столу прямо перед Тиной. - Я не забыла, как усиленно вы напирали на то обстоятельство, что у Брюверов пет подлинного заключения о вскрытии, чтобы доказать истинную причину смерти их дочери. Можете считать, вам утерли нос этим подлинным заключением!

Тина не находила слов для ответа достаточно долго, чтобы Харрис успел вмешаться:

- Джон, каково ваше мнение?

- Как я уже говорил Бену, мы в долгу перед Брюверами и обязаны закончить сюжет о них. В первый раз у них ничего не получилось - они ничего не установили. Теперь все факты налицо. Их дочь умерла 26 мая после аборта, произведенного в Женском медицинском центре 24 мая. У нас есть свидетель, у нас есть документы, у нас есть показания патологоанатома и... - он кивнул на заключение, на которое Тина упорно отказывалась смотреть, - полное заключение о вскрытии. У нас есть все доказательства.

- И это вторая жертва клиники - после Хиллари Слэйтер? Так?

Джон энергично, выразительно кивнул.
- Я категорически возражаю против употребления слова "жертва", - вмешалась Тина.

- Они обе умерли, не так ли? - спросил Бен. Казалось, Харрис несколько смягчился. Он явно обдумывал ситуацию.

Тина заговорила голосом, полным отчаяния:

- Мистер Харрис, пожалуйста, не позволяйте им делать сюжет. Он не стоит того ужасного вреда, который причинит!

- Скажите это Хиллари и Энни! - мгновенно нашлась Лесли.

Тина взвилась:

- Если ты не замолчишь... - Она действительно подняла руку, словно для удара. Потом сдержалась, опустилась обратно в кресло и закрыла глаза ладонью.

- Я готов выслушать все ваши доводы, Тина, - сказал Харрис.

Когда Тина отняла ладонь от лица, глаза ее блестели от слез. Она посмотрела на Джона и Лесли взглядом, исполненным гнева и... боли. Казалось, стена ее холодного ожесточения истончилась под стремительным натиском и что-то глубоко-человеческое проглянуло наружу.

- Вы... вы все время говорите таким тоном, словно кто-то сделал что-то ужасное. Да, бывают ошибки... Но женщины имеют право делать то, что считают нужным, и никто просто не имеет права совать нос в их дела,

- Тина, вы не хотите сделать перерыв? - спросил Бен.

- Нет, спасибо.

- Вы уверены?

- Я же сказала: нет, спасибо! Джон поймал взгляд Тины.

- Тина... хотите верьте, хотите нет, но я хочу, чтобы вы знали: я понимаю. Действительно понимаю. Я знаю, откуда вся ваша боль.

Она выругалась.

- Все вы религиозные фанатики одинаковы. Какое право имеешь ты судить меня?

- Никто никого не судит, - вмешался Харрис. - Мы пытаемся судить о том, насколько эта история достойна освещения, то есть можем ли мы не смешивать наши чувства с соображениями здравого смысла.

Казалось, Тина не слышала его. Она по-прежнему смотрела на Джона со страданием и ненавистью одновременно.

- Я не сделала ничего плохого!

Джон знал, что это сказала она сама, внешняя Тина, сидящая напротив него - и оба они понимали, о чем идет речь.

Одинокая слезинка сбежала по щеке Тины, когда она повторила, глядя на Джона в упор:

- Я не сделала ничего плохого!

Бен вмешался, не поняв истинного значения ее слов:

- Никто не говорит, что кто-то сделал что-то плохое! Я утвердил сюжет, и мы пустим его в эфир. Тут дела то на один день - и послушайте, вы порой выигрываете, порой проигрываете, но не оставляете попыток.

Тина бросила на Бена быстрый взгляд и усилием воли взяла себя в руки, снова надежно спрятавшись за стену отчуждения. Потом, вытерев глаза и нос платком, она окончательно сформулировала свою точку зрения:

- Сюжет... информация... носит подстрекательский и пристрастный характер. Он основан на фактах, имеющих большой срок давности, неактуален, а потому никому не нужен. Как исполнительный директор программы, я нахожу сюжет далеко выходящим за рамки приличий. По этим и другим причинам я считаю, что материал не имеет никакого отношения к новостям, и не вижу, каким образом подобный сюжет может послужить интересам Шестого канала.

Казалось, слова - и, вероятно, эмоции - Тины произвели впечатление на Харриса.

- Я склонен согласиться.

- Значит, мы просто закроем на все глаза и позволим губернатору лгать? - возразил Бен.

Тина нашла в себе силы для новой вспышки ярости.

- Мы здесь не для того, чтобы судить губернатора! Наша задача сообщать людям о том, что произошло... Бен ухватился за последние слова.

- О том, что произошло, Тина? О том, что произошло. Ну и отлично! Давайте пустим сюжет.

- Бен, подождите минутку, - попросил Харрис. - Неужели вы полагаете, что губернатор пойдет нам навстречу? Он выступил с публичным признанием и сообщил крайне щекотливую информацию о своей дочери. Он практически раскрыл двери своей спальни, выставив ее на всеобщее обозрение - извините, но разве не так? Разве губернатор недостаточно вывернул наизнанку свою душу и вынес недостаточно боли? Мне кажется, он ответил на все доводы, которыми вы подкрепляете свое желание пустить сюжет в эфир. Он огласил истинную причину смерти своей дочери и обещал заняться вопросом безопасности клиник, специализирующихся на абортах.

- Он бежит, - повторила Лесли. - Я убеждена. Он пытается замести следы, нападая на нас.

- Что само по себе является еще одной причиной, чтобы не пускать сюжет, - сказала Тина. - В этом смысле сюжет тоже не актуален. Он устареет еще до своего появления в эфире, и... в самом деле, после всего, что сделал губернатор для обнародования этой истории, мы будем выглядеть так, словно едим зеленый виноград, словно швыряем грязь в спину человеку, который опередил нас в правильном поступке. 

- Она обратилась к Харрису: - В самом деле, я считаю, что здесь на карту поставлены достоинство и репутация Шестого канала.

- Но мы упускаем из внимания вопрос Истины, мистер Харрис, - убежденно сказал Джон. - На карту поставлена Истина! Молчание равносильно потворству лжи. Я согласен с Беном - если мы поможем Слэйтеру замести следы, то будем ничем не лучше его. Он скрывает правду из политических соображений, а разве мы сделаем не то же самое? Так поступать нельзя.

Харрис подался в сторону Джона.

- Джон, вы вольны морализировать и указывать телекомпании путь истинный, но не забывайте: среди всего прочего в мои обязанности входит заботиться о том, чтобы телекомпания продолжала свое существование. А в свете данного обстоятельства публичное признание губернатора должно нас удовлетворить.

- Да, - почти прошептала Тина, неслышно стуча по столу кулаком. - Да! Да!

- Слэйтер ни в чем не признался! - возразил Джон. - Он взял позорный и достойный сожаления случай и превратил его в символ, в отправную точку своей политической программы! Нет никакого раскаяния, никакого сожаления, никакого признания ошибки. Он нечестен, сэр, и если мы ничего не предпримем, мы тоже будем нечестными! У нас есть обязательства перед Истиной - нравится она нам или нет, причиняет она нам боль или нет, выгодна она для нашего кармана или нет. - Джон перевел дыхание и произнес следующие слова с особым напором. - Мы должны совершить правильный поступок. Лесли согласилась, повторив последнюю фразу:

- Мы должны совершить правильный поступок. Харрис расстегнул пиджак. В помещении становилось душно, и он явно мучился от жары.

- Мистер Баррет, свобода прессы означает столько же свободу хранить молчание, сколько и свободу говорить.

У Джона возникло странное ощущение, будто он подражает своему отцу, когда он ответил:

- Сэр... у меня нет такой свободы. - Он чувствовал, что говорит лишнее, выходит из рамок привычного поведения, но слова неудержимо полились сами. - Это... трудно объяснить, сэр, но... я очень много пережил и понял за последний месяц или около того, и... если вы сможете понять, сэр... я чувствую перед Богом долг быть предельно честным. Я человек, сэр, и признаю, что Истина порой бывает мучительна и даже отчасти неуловима, но... я должен по мере сил говорить Истину и видеть вещи такими, какие они есть. Я не чувствую за собой права урезать Истину, переиначивать ее, отбирать мне угодное и выбрасывать неугодное просто для того, чтобы подогнать ее под свою политику или угодить финансовому отделу.

- Мистер Баррет... - Харрис достаточно всего наслушался сегодня и сейчас тяжело оперся на стол, обдав Джона таким холодом немилости, каким может обдать только босс своего подчиненного. - Дабы поскорее закончить нашу встречу, думаю, сейчас самое время напомнить вам, кто вы такой на самом деле. Вероятно, вы считаете себя знаменитостью - всем известное имя, всем знакомое лицо. Но вам следует помнить, что вы являетесь теле звездой только потому, что наша телекомпания, наш бизнес сделали вас теле звездой - и не для вашей выгоды, а для нашей. Наша прибыль, наш рейтинг, наши заработанные на рекламе деньги стоят за вами. Мистер Баррет, несмотря на ваш долг перед Богом, вы ни на миг не должны забывать, что в первую очередь вы являетесь служащим нашей организации. Служащим. И я хочу, чтобы все мои служащие постоянно думали не о своем личном Боге, а об интересах нашей телекомпании.

Он откинулся на спинку кресла, отстранившись от Джона, и обратился ко всем присутствующим:

- У каждого из нас есть свои убеждения и свои идеалы. У каждого из нас есть свое мнение относительно того, что может писать и говорить журналист. Все мы любим разглагольствовать о Первой поправке и свободе прессы. Но позвольте мне познакомить вас с реальным положением дел. Свобода прессы принадлежит владельцу прессы - в данном случае, мистер Баррет и остальные, мне. Я владею телекомпанией. И пока выработаете на нее, свобода прессы кончается... - Харрис указал на кончик своего носа, - ...вот здесь. Она кончается на вашем боссе, на вашем банковском чеке. В конечном счете здесь заправляет не Истина. Здесь заправляю я, и значение имеют только мои желания. И сейчас это единственная истина, которой вам надлежит руководствоваться.

Бен подал голос прежде, чем кто-либо другой успел заговорить:

- Лорен, мистер Харрис, сэр... вероятно, мы получили достаточно ясное представление о позиции Джона и Лесли, а время идет. Может, позволим им вернуться к своей работе, пока мы втроем закончим обсуждение?

Харрис посмотрел на Джона и Лесли с выражением лица, свидетельствовавшим о том, что он несколько устал от их общества.

- По-моему, превосходная идея.

Двери просмотрового зала закрылись за Джоном и Лесли, когда они вышли, чтобы вернуться к своей работе - и ждать.