Мой внутренний мир будет приведен в порядок, если я не побоюсь предстать в тишине и одиночестве перед лицом Христа.

И. Стэнли Джоунс, методистский миссионер в Индии, в пожилом возрасте перенес инсульт, который привел его к неподвижности и по существу, лишил речи. Но не лишил его веры. "Мне не нужны внешние подпорки, чтобы поддер-живать мою веру, - писал он, - потому что моя вера под-держивает меня". Но он с сожалением видел, что не все окружающие могли бы сказать то же самое.

"Я разговаривал с епископом, вышедшим в отставку. Он был расстроен. Когда он перестал быть центром внимания как епископ, то почувствовал себя сокрушенным и сказал мне об этом. Он хотел понять секрет победоносной жизни. Я ему сказал, что секрет - в подчинении себя чужой воле. Отличительный признак такого под-чинения - это умение предать свое сокровенное "я" Иисусу. Разли-чие состояло в структуре вещей, которые поддерживали его. Когда наружные нити были отрезаны отставкой, внутренних нитей оказа-лось недостаточно, чтобы поддержать его. Очевидно, его случай был случаем "болезни в результате известности", вместо того чтобы быть случаем подчинения себя Иисусу. К счастью, подчинение Иисусу имело для меня первостепенное значение, и когда внешние нити были отрезаны инсультом, моя жизнь не пошатнулась" (Вы-делено мной.)

Джоунс понимал то, о чем говорит Томас Келли, когда призывает нас проскользнуть в Центр. Кто из нас не хотел бы обладать видением и стойкостью Джоунса? Но сколькие из нас обречены из-за пренебрежения духовным садом по-пасть в ту же ловушку, которую епископ поставил для себя? Как нам возделывать духовный сад в нашем внутреннем мире?

Поскольку эта книга не была задумана как исследование духовных дисциплин, я не могу представить обзор всех пу-тей, которые были найдены святыми, чтобы укрепить свой дух. Вместо этого я выбрал четыре духовных занятия фун-даментальной значимости, те, которыми, по моему мнению, пренебрегают многие христиане. А именно: стремление к уединению и тишине; регулярное общение с Богом и уме-ние слушать Его; опыт размышлений и созерцания; молит-ва как поклонение Богу и молитвенное прошение.
Тишина и уединение
Отцы-пустынники прошлых веков, как рассказывает нам Генри Нувен, понимали значение окружающей тишины для развития духа, когда призывали друг друга: "Fuge, terche, et quisset" - "тишина, уединение и внутренний мир".

Немногие из нас в полной мере оценивают ужасный за-говор окружающего нас шума - шума, который лишает нас тишины и уединения, в которых мы нуждаемся, чтобы воз-делывать духовный сад. Было бы нетрудно поверить, что заклятый враг Бога с тайной целью окружил нас, где только возможно в нашей жизни, назойливыми звуками цивилиза-ции, которые, если их не заглушить, обычно делают не-слышным голос Бога. Тот, кто ходит перед Богом, без оби-няков скажет вам, что Бог обычно не кричит, чтобы быть услышанным. Как обнаружил Илия, Бог скорее говорит ше-потом в саду.
Недавно я посетил миссионерский центр в Латинской Америке, в котором работники занимались оборудованием студии звукозаписи для радиостанции. Они принимали все меры для обеспечения звуконепроницаемости комнат, что-бы никакой шум с городских улиц не мог испортить радио-передачи и записи, передаваемые оттуда. Мы должны на-учиться делать свое сердце непроницаемым для звуков внешнего мира, чтобы услышать то, что хочет сказать Бог. Я люблю слова Матери Терезы из Калькутты:

"Нам необходимо найти Бога, а Его нельзя найти в шуме и бес-покойстве. Бог - друг тишины. Посмотрите, как природа - деревья, цветы, трава - растет в тишине; посмотрите на звезды, луну и солн-це, как они движутся в безмолвии... чем больше мы получаем в ти-хой молитве, тем больше мы можем отдать в нашей активной жиз-ни. Нам нужна тишина, чтобы можно было прикасаться к душе. Важно не то, что говорим мы, а то, что Бог говорит нам и через нас. Все наши слова будут бесполезными, если они не исходят из души, - слова, которые не дают света Христова, чтобы рассеять темноту"23. (Выделено мной.)

Наш мир полон звуков нескончаемой музыки, разгово-ров и бесконечных дел. Во многих домах стереосистема есть почти в каждой комнате, они - в каждой машине, в каждом офисе, в лифте. Теперь мне, даже когда я набираю номер ра-бочего телефона моего друга, предлагается слушать музыку по телефону, пока он не ответит. При таком количестве зву-ков, как можем мы уединиться и уловить спокойный, тихий голос Бога?

Мы так привыкли к шуму, что чувствуем беспокойство, если вокруг нас вдруг становится тихо. Прихожане во вре-мя богослужения с трудом могут просидеть в тишине более одной-двух минут; они сразу начинают предполагать, что что-то случилось или кто-то забыл свою роль. Большинство из нас с трудом могут провести всего лишь час, не говоря ничего и не слыша ни слова от кого-нибудь.

Такие же трудности могут встретиться и в моменты уединения. Мы часто не только скучаем в тишине, но и чув-ствуем дискомфорт в одиночестве. А время для периодического удаления от суеты необходимо. Должны быть такие моменты, когда мы отрываемся от повседневности, от взаи-моотношений, от требований общественного мира, чтобы встретить в саду Его. Этого нельзя сделать во время боль-ших собраний или эффектных церемоний.

Нувен цитирует Томаса Мертона, ученика тех странных мистиков раннего христианства, которые в погоне за уеди-нением иногда доходили до предела. То, что он говорит о них, поучительно. Почему они искали уединения?

"Они знали, что были бессильны делать добро другим, пока сами блуждали среди обломков. Но как только они ступили на твер-дую почву, все изменилось. Теперь они обрели не только силу, но и обязанность тянуть за собой к спасению весь мир"24.

Интересно, что ангел Божий, когда нашел Захарию и сказал, что он и его жена станут родителями Иоанна Крес-тителя, использовал молчание, чтобы обуздать его неверие. Если Захария был неспособен воспринять слово Бога сразу, как только оно пришло к нему, тогда он должен был оне-меть на несколько месяцев, чтобы иметь возможность поду-мать об этом. С другой стороны, когда Елизавета, его жена, поняла, что происходит, она удалилась, говорит Писание, отчасти потому, что такова была традиция беременных женщин, но, кроме того, я считаю, потому, что ей надо было поразмышлять о том необычном и таинственном, что про-изошло с ней.

Потом была Мария, которая, узнав о своей роли в рожде-нии нашего Господа, не разболтала о планах Бога, а избрала молчание. "А Мария сохранила все слова сии, слагая в серд-це Своем" (Лк. 2:19). Приход Христа был отмечен не толь-ко пением и прославлением ангелов, но и молчаливым при-сутствием людей, нуждавшихся в уединении, чтобы поду-мать о чуде и оценить его.

Уэйн Оутс говорит нам:

"Тишина не присуща от природы моему миру. Тишина, скорее всего, незнакома и вашему миру тоже. Если в вашем и моем шумном сердце бывает когда-нибудь тишина, мы должны оберегать и развивать ее... Вы можете взрастить се в вашем шумном сердце, если вы цените ее, лелеете ее и стремитесь питать ее".

Тишина и уединение достались мне совсем не легко. Когда-то я отождествлял их с леностью, бездеятельностью и непроизводительностью. В минуты, когда я был один, мой ум взрывался воспоминанием о вещах, которые я должен был сделать: телефонные звонки, неприведенные в порядок бумаги, непрочитанные книги, неподготовленные пропове-ди и необходимые встречи с людьми.

Малейший шум за дверями моего кабинета грубо нару-шал сосредоточенность. Казалось, мой слух приобретал сверхчувствительность и я мог услышать разговоры в дру-гом конце дома. Независимо от своей воли я с напряжен-ным любопытством прислушивался к разговорам. Так как мой кабинет находится недалеко от помещения для стирки, то в тот момент, когда я приступал к духовным занятиям, стиральная машина, кажется, никогда не упускала случая решить, что загрузка несбалансирована, и громким звуком, подобным гудку парохода в тумане, потребовать, чтобы я - поскольку все остальные были наверху - пришел и отрегу-лировал режим стирки.

Но достичь сосредоточенности, даже в тишине, было от-чаянно трудно. Я выяснил, что мне надо подготовиться к тому, что примерно в течение пятнадцати минут мой ум бу-дет делать все возможное, чтобы противостоять уединению. Поэтому, помимо всего прочего, я начинал с того, что читал или писал по теме моих духовных занятий. Постепенно, ка-залось, мое сознание получало послание: мы (мой разум и я) должны молиться и размышлять, и чем быстрее мой ум достигнет духовного сада для этого, тем будет лучше.

Я предполагаю, что мне придется вести эту борьбу за ти-шину и уединение всю свою жизнь. Однако хочу сказать, что впоследствии, когда я начал пожинать плоды тихого времени, у меня появилось растущее желание иметь его больше. Но все-таки еще приходится преодолевать перво-начальное сопротивление. Когда человек активен по нату-ре, уединиться для него весьма нелегко. Но это необходи-мый труд.
Для меня легче всего обрести тишину и уединение в ут-ренние часы. Поэтому время в моем расписании для этой цели определяется раньше, чем кто-то предложит использо-вать его с иной целью. Для других это может быть поздний вечер. Но каждый, кто хочет внести порядок в духовный сектор своего внутреннего мира, должен найти для этого время и место в соответствии со своим характером.
Слушать Бога
Когда Моисей спустился с горы после общения с Богом и нашел свой иудейский народ танцующим вокруг золотого тельца, для него это, вероятно, было как холодный душ ран-ним утром. В течение нескольких дней он сам жил в присут-ствии святости, и сознание славы Божьей и праведности на-всегда запечатлелись в его духе. И теперь это зрелище! Он был жестоко разочарован.

Как это случилось? В то время как Моисей слушал Бога, его брат Аарон, первосвященник всего народа, слушал лю-дей. И результаты, которых они достигли, были совершенно различными. Моисей получил Божье откровение закона праведности; Аарон услышал жалобы, желания и требова-ния людей. Моисей принес с собой бескомпромиссные бо-жественные нормы; Аарон поддался людским прихотям. Вопрос в том, кого слушать.

Сад нашего внутреннего мира возделывается, не только когда мы время от времени удаляемся в тишину и уедине-ние, но и когда мы начинаем в таких условиях учиться слу-шать. Я встречал немногих людей, знающих, как слушать Бога. Занятые люди с трудом могут этому научиться. Боль-шинство христиан в раннем возрасте научились разговари-вать с Богом, но они не научились также и слушать.

Мы слушаем каждый раз, как открываем Священное Пи-сание или с почтением прибегаем к вдохновенным авторам, раскрывающим тайны Бога. Мы слушаем, как я буду отме-чать это в дальнейшем, когда учим себя чутко реагировать на побуждения обитающего в нас Святого Духа. Процесс слушания происходит, когда дает поучения проповедник
или преподаватель Священного Писания, облеченный Свя-тым Духом.

Все эти вещи достойны обсуждения (а не просто упоми-нания!). Но сейчас я хотел бы поговорить о другом занятии, таком, которое создает основу для всех остальных способов слушания.

Ведение дневника - способ слушать Бога
Когда я занимался изучением христианских мистиков и созерцателей, я обнаружил, что одним из способов научить-ся слушать Бога, Который говорит в саду моего внутреннего мира, было ведение дневника. С карандашом в руке, я ждал и готов был услышать и записать все, что Бог мог бы про-шептать мне во время чтения и размышлений.

Это открытие пришло почти двадцать лет тому назад, когда я читал одну биографию. В основе книги лежала мно-голетняя привычка описывать свою духовную жизнь. И я извлекал пользу из этой дисциплины, хотя автор писал ско-рее ради своей пользы, чем моей. Как научил его Святой Дух, он вел тщательные записи - то, к чему можно было возвращаться снова и снова и видеть руку Божью в своей жизни.

На меня произвел впечатление тот факт, что многие люди прошедших веков тоже вели дневники, и мне подума-лось: может быть, они нашли в этом средство для духовного роста? Чтобы удовлетворить свое любопытство, я решил провести эксперимент и начал сам вести дневник.

Сначала это было трудным делом. Я чувствовал смуще-ние, беспокоился, что потеряю дневник или кто-то случай-но прочтет мои записи. Но постепенно чувство неловкости стало проходить, и я обнаружил, что все свободнее делюсь с дневником мыслями, наполняющими мой внутренний мир. Я описывал в дневнике свои чувства, свои страхи и слабос-ти, свои надежды и свои открытия по поводу того, куда меня ведет Христос. И о том, когда я чувствовал себя опус-тошенным и побежденным, я тоже писал в своем дневнике.

Постепенно я начал понимать, что дневник помогает мне овладеть огромной частью моей внутренней сущности, по отношению к которой я никогда не был до конца честен с самим собой. Во мне не оставались больше неопределенные страхи и напряжение. Я извлекал их на поверхность и смот-рел им в лицо. И я постепенно осознал, что Божий Дух Свя-той направлял многие мои мысли и догадки, когда я писал. На бумаге Бог и я вступали в непосредственное общение. Он помогал мне, говоря словами Давида, "исследовать мое сердце". Он побуждал меня облечь в слова мои страхи, об-рисовать мои сомнения. И когда я был искренен в этом, тог-да через Писание или через размышления моего собствен-ного сердца приходили утешение, упреки и предостере-жения, в которых я так сильно нуждался. Но это стало происходить, только когда я начал вести дневник.

Я обнаружил, что мои молитвы часто были несвязными и что я был неспособен сосредоточиться (или даже сохра-нять ясное понимание) во время молитвы. Я стал спраши-вать себя, могу ли я развить сильную молитвенную жизнь? И снова дневник помог мне, у меня появилась возможность писать молитвы, когда моим устным молитвам недоставало связности. Теперь содержание молитвы стало более глубо-ким, и я начал радоваться, отмечая свое движение вперед в вере и следовании за Христом.

Главная польза от моего дневника была в том, что записи делались не только в хорошие, но и в тяжелые моменты. Когда наступало время разочарования и даже отчаяния, я мог описать свои чувства и рассказать, как Дух Божий в конце концов помог мне укрепиться в решимости. Эти от-рывки приобретали особое значение, и я снова к ним воз-вращался; они помогали мне прославлять силу Божью сре-ди моих собственных слабостей.

Я припоминаю, что Господь однажды велел израильтя-нам сохранить "полный гомор манны" (Исх. 16:33), чтобы они имели осязаемое напоминание о Его постоянной забо-те. Дневник стал моим "гомором манны", поскольку в нем содержалось то свидетельство верности Бога в моей жизни, в котором я нуждался. Этот процесс воспоминаний, кото-рый становится возможным благодаря дневнику, имеет осо-бое значение.

Теперь, после двадцати лет ведения дневника, это вошло у меня в привычку. Едва ли выдается утро, когда я не от-крываю дневник и не записываю то, что говорит мне Бог че-рез мое чтение, размышления и повседневную практику. Открывается дневник, и открывается ухо моего сердца. Если Бог захочет со мной говорить, я готов слушать.

Когда У. И. Сэнгстер был молодым пастором в Англии его начал беспокоить духовный климат в английской мето-дистской церкви. Размышляя о собственной роли в буду-щем руководстве, он обратился к дневнику с целью обост-рить свое мышление. В дневнике он мог излагать на бумаге свои самые сокровенные мысли и результаты размышлений и постигать то, что Бог клал ему на сердце. Читая его раз-мышления через несколько десятилетий, мы видим, как че-ловек использовал дневник, чтобы привести в порядок сна-чала свой внутренний мир, а позднее - внести порядок в мир внешний. Однажды он записал:

"Я чувствую себя обязанным работать под руководством Бога ради возрождения этого отделения Его Церкви - не заботясь о соб-ственной репутации, не обращая внимания на комментарии стар-ших и ревнивых. Мне тридцать шесть лет. Если мое предназначе-ние - служить Богу таким образом, я не должен более уклоняться от этого дела.

Я проверил свое сердце - нет ли в нем честолюбия. И уверен, что там его нет. Мне очень не хочется вызывать критику и тягост-ную болтовню со стороны других. Мне по душе неизвестность, спо-койная поглощенность чтением и служение простым людям, но по воле Бога, это - мое дело...

Смущенный и неверящий, я услышал голос Бога, Который ска-зал мне: <Я хочу через тебя провозгласить весть". О Боже, пытался ли когда-нибудь Апостол избежать задания больше, чем я? Я не хочу сказать "нет", но, как Иона, я рад был бы убежать.

Боже, помоги мне. Боже, помоги мне. В чем заключается перво-очередная задача? Призвать методизм назад к своему настоящему делу".

Сэнгстер представляет собой прекрасный пример чело-века, который слушает Бога в своем внутреннем мире с помощью дневника. Он изложил свои мечты на бумаге, чтобы отделить пагубное честолюбие от истинного призыва. Он пытался найти доказательства, что его мысли не были мыс-лями Небесного Отца. Он боролся со своими сомнениями. Интересно, не правда ли, что, как только он почувствовал божественный шепот, он облек в буквы спокойный, тихий голос Господа?

Как вести дневник
Когда я заговорил о ведении дневника с людьми, то об-наружил, что многих это сильно интересует. Их любозна-тельность имеет тенденцию первоначально концентриро-ваться больше на технических вопросах, чем на чем-либо другом. Как выглядит ваш дневник? Как часто вы делаете в нем записи? Какого рода вещи в нем содержатся? Не явля-ется ли он в действительности просто записной книжкой-календарем? Позволяете ли вы жене читать ваш дневник? Хотя я, без сомнения, опытен в ведении дневника, мне приходится прилагать усилия, чтобы ответить как можно лучше.

Мои собственные дневники - это блокноты, скреплен-ные спиралью, которые я покупаю в магазине товаров для офиса. Они выглядят довольно невпечатляюще. Я запол-няю один такой блокнот примерно за три месяца. Ценность их маленьких размеров состоит не только в портативности, но и в том, что потеряй я такой блокнот, у меня не пропадут записи за год или больше.

Я пишу в своем дневнике почти каждый день, но не слишком беспокоюсь, если какой-то день проходит без за-писи. У меня вошло в привычку писать в первые минуты времени, отведенного на духовные занятия, а для меня это означает - первое дело за утро.
Как я уже говорил, я включаю в дневник молитвы, если чувствую необходимость записать их, догадки в результате чтения Библии и другой духовной литературы, а также дела, касающиеся моей собственной повседневной работы. Я люблю записывать то, что вижу в жизни членов моей се-мьи. И я предвижу, что однажды наши дети прочтут какие-то из этих дневников, и если после своей смерти я смогу утвердить их в том, что вижу сегодня в их растущей жизни, это будет для них сокровищем.

Все это - часть процесса общения с Богом. Я делаю за-писи и сознаю: возможно, это то, что на самом деле Бог хо-чет мне сказать. Я предполагаю, что Его Дух часто руково-дит тем, что я выбираю для обдумывания и записи. И при-ходится тщательно исследовать свое сердце, чтобы понять, к принятию каких решений Он побуждает, о каких вопро-сах Он хочет мне напомнить, какие темы Он надеется запе-чатлеть в моем сердце.

Недавно, когда я размышлял над вопросом выбора, имевшим огромное значение в моем служении, в моем днев-нике это отразилось в следующих словах:

"Господи, что я в действительности знаю о том, как черпать от Тебя силу? Я-с мелким разумом, слабым духом, минимальной дисциплиной. Что есть во мне, что Ты мог бы использовать? У меня есть способности, но у других их больше, и они лучше их применя-ют. У меня есть опыт, но другие обладают большим опытом и из-влекли больше пользы. Так что же в том?

Возможно, ответ лежит где-то в замечании [Хадсона] Тейлора:
"Бог использует людей достаточно слабых и немощных, чтобы они опирались на Него". Но, Господи, я беспокоюсь, что будучи доста-точно слабым, буду ли я достаточно проницательным, чтобы по-нять, откуда исходит помощь для меня?

В случае если Ты предназначишь меня к этому делу, что будет мне поддержкой? А как же бессонные ночи, когда я буду таким оди-ноким? Обольщение похвалами? Искушение поверить внешним символам лидерства? Что будет хранить мои суждения чистыми, мой ум острым, мой дух наполненным? Я спрашиваю сейчас ис-кренне: способен ли я принять эту чашу? Что обратит меня к нуж-дам заблудших? Что сохранит мою чуткость к бедным? Что заста-вит меня слушать? Молиться? Учиться? Оставаться в простоте? О Боже, не что другое, как только Твое присутствие".

Я пишу в своем дневнике как в обычном порядке - с на-чальных страниц, так и от последней страницы к началу. Последние страницы содержат список людей и дел, избранных мной для просительной молитвы. В заголовке этих страниц я написал фразу: "Отражает ли мой молитвенный список людей и программы, к которым я наиболее привер-жен?"

Затем, продолжая работу от последних страниц к центру дневника, я часто записываю выдержки из того, что читаю в настоящий момент - что произвело на меня особое впечат-ление. Часто я уделяю время, чтобы просто прочесть мно-гие из этих коротких абзацев. Это могут быть молитвы, вы-зывающие на размышления, замечания из произведений таких людей, как Св. Фома, А. У. Тозер и Эйми Кармайкл, или отрывки из Священного Писания.

Когда ежедневные записи, которые начинаются с первых страниц дневника, встречаются с ежедневными размышле-ниями, идущими от конца, я просто закрываю этот том и на-чинаю новый. Он стал еще одним альбомом, описывающим мое духовное путешествие, с его трудностями, борьбой и приобретенным опытом. И стопка духовных альбомов про-должает расти. Случись в нашем доме когда-нибудь пожар, то после эвакуации семьи, я думаю, эти дневники были бы первым, что я попытался бы схватить и вынести с собой на улицу.

Читает ли жена мои дневники? Я предполагаю, что она по случаю заглядывала туда украдкой. Но, откровенно гово-ря, у меня плохой почерк, и еще я использую в некотором роде стенографию; так что, подозреваю, ей пришлось бы мною потрудиться, чтобы разобрать написанное. Однако наши взаимоотношения достаточно близки, поэтому там мало что могло бы ее удивить.

Тем, кто обеспокоен возможным недостатком секретнос-ти в подобных вопросах, я советую просто найти место, где дневник был бы заперт и сохранен от тех, кому было бы не-желательно в него заглядывать. Если конфиденциальность имеет значение, вы должны найти способ обеспечить ее. Тревога по поводу секретности - это недостаточная причи-на для того, чтобы отказаться от попытки вести дневник.

Ведение дневника станет привычкой для большинства людей, если они будут заниматься им большую часть года.

БОЛЬШИНСТВО людей слишком быстро бросает дневник, так и не привыкнув вести его, и это вызывает сожаление.

Мой дневник сопровождает меня в поездках. Он помога-ет мне вести учет всему, с чем я встречался, и когда я снова возвращаюсь в места, где уже бывал, я могу просто просмот-реть в дневнике подробности своего предыдущего визита и восстановить отношения, которые могли быть прекращены из-за отдаленности.

Эти рассуждения о ведении дневника привели меня к тому, чтобы поговорить о его пользе в межличностных от-ношениях. Эта польза, безусловно, огромна. Но главная ценность дневника состоит в том, что он служит средством, благодаря которому я слушаю тихий Голос, который прихо-дит из сада моего внутреннего мира. Дневник служит заме-чательным инструментом для уединения и общения с От-цом. Когда я пишу, я как будто напрямую общаюсь с 11им. И есть такое ощущение, что в словах, которые вы написали под водительством, таинственно действует Божий Дух и происходит общение на глубочайшем уровне.

Мои мысли возвращаются к Говарду Рутледжу в тюрем-ном лагере. Любой голос был враждебным; любой звук мог означать, что, возможно, случится что-то плохое. В такой угрожающей обстановке - был ли дружеский голос, прият-ный звук откуда-нибудь? Да, если вы подготовили свои уши к тому, чтобы слышать в духовном саду. Здесь можно услышать величайший из всех голосов: тот, что принадле-жит Ему, Тому, Кто ищет нашей дружбы и содействует на-шему росту. Говоря словами старого и очень чувствитель-ного гимна:
"Он говорит, и звук Его голоса
                 Так сладок, что птицы перестают петь"
(К. Остин Майлз. "В саду").